Зима вошла в свои права. Она неслышно ступила на землю Империи.
Только здесь эта белая красавица не была такой беспощадной, как на Северных островах. Там солнца почти никогда не видно из-за тяжелых свинцовых облаков, окруживших кольцом горы. Вплоть до весны белых полей не касались лучи солнца. На море почти всегда бушевал шторм, и волны бились об обледеневшие скалы.
Природа там спала тяжелым, глубоким сном, мечтая о теплых, погожих днях, кода можно будет сбросить с себя это навязанное оцепенение.
Одинаковым был только ветер. Впрочем, он в любой части земли одинаковый. Северный ветер. И южный. Просто где-то они у себя дома, а где-то нечаянные гости. Как здесь. Потому что эта Империя — владения восточного ветра — бродяги с подвешенными на рукавах колокольчиками. И каждый его шаг сопровождается их звоном, вызывая на лицах улыбки. И желание потрепать по голове этот странный, с вечной хитринкой в глазах, ветер.
На Кои он навевал тоску по Родине. По родным и близким. По своему ветру. Но… Ничего, это было даже не плохо. Не давало забыть.
А Кори старалась, как могла, пытаясь развеселить свою госпожу и сестру. Рассказывала легенды своего народа, объясняла разницу культур, учила рисовать по шелку. Показывала разные удивительные и непонятные диковинки. Шкатулки, гребни, украшения. Делилась новостями и сплетнями. Красовалась в новых нарядах. Обсуждала собственного Владыку, иногда рассказывая довольно забавные случаи из его биографии.
А еще она обучала Кои письменности многохвостых лис — иероглифам. Тонким, с сотнями черточек и галочек…
У китсуне писать записки кому-то знакомому было таким же развлечением, как и у людей прясть холодными зимними вечерами.
— Госпожа моя, ну что вы вцепились в кисточку?! Мягче надо… Нежнее… Вы же не дрова собрались рубить, право слово!
Только у Кои к своему стыду ничего не получалось. Совсем. Она умела шить, вышивать, прясть, но рисовать и писать эти домики-иероглифы не могла. Вместо цветов у нее выходили мутные пятна, дивные птицы больше походили на чудовищ, да и звери тоже… А про почерк вообще лучше бы было молчать. Потому, что это не письменность, а… черт те что!
То ли дело Кори! Посмотришь на ее работу — залюбуешься. Того гляди даже влюбишься!
Цветы цветут дивные, ручьи горные бегут как живые, горы утопают в сизой дымке… А иероглифы — столбик к столбику, черточка к черточке, галочка к галочке…
— Не могу, Кори… Не мое это!
Кисточка грустно ложится на подставку. И уже не кажутся яркими краски…
Но они не виноваты. Нет. Просто не может же человек уметь все?