Анна о чем-то размышляла, глядя на вертевшегося у дверей шпица.
– Пожалуй, нет. Как говорится, qui nimis propere, minus prospere[32]. Думаю, лучше отправить его утром, снабдив вооруженной охраной. Это очень важно для меня!
Неожиданно она умолкла на полуслове, глядя на шпица. Вайки усердно обнюхивал дверную щель, весело помахивая хвостом. Несомненно, за дверью кто-то находился, и этот «кто-то» наверняка был из тех, кого пес хорошо знал.
Анна стремительно шагнула к двери и распахнула ее. Перед ней открылась длинная готическая лоджия, оканчивающаяся аркой. Она казалась пустынной, но в отдалении принцесса успела заметить мелькнувший на повороте алый шлейф платья своей фрейлины.
– Бланш! – позвала Анна. – Бланш, немедленно вернись!
Девушка появилась в проходе и приблизилась, теребя шнуровку платья. В слабом свете свечи она выглядела огорченной, но никак не испуганной.
– Что это значит, голубушка? Ты подслушивала?
Бланш собралась было что-то сказать, но так и застыла с приоткрытым ртом. Потом широко перекрестилась:
– Клянусь кровоточащими ранами Христа, у меня и в мыслях не бывало подобного!
– Что же тогда ты здесь делала, в то время когда я велела тебе ожидать меня в опочивальне?
– Просто… просто мне пришла в голову одна мысль. Сейчас все так взволнованы возвращением в Англию братьев Йорков, что я решила… Ну, словом, я хотела просить вас, моя принцесса, отпустить меня в Форвич[33], в церковь святой Марии, помолиться за Ланкастеров у гроба святого Августина.
– И для этого тебе понадобилось следовать за мной в темноте?
– Но утром я могла и забыть о своем благом намерении. Вы же знаете, что утром все кажется иным, чем накануне вечером!
И она улыбнулась так простодушно, что даже архиепископ усмехнулся. «Если эта девушка и лжет, то лжет весьма искусно», – подумала Анна. Бланш же между тем продолжала:
– Я уже дважды ходила к гробнице Святого Томаса Бекета и молилась, чтобы Йорки оставили Англию в покое. Но, видимо, великий святой глух к мольбам такой грешницы, как я. А после того, как вы отправились к его преосвященству, меня вдруг осенило. Ведь второе имя, данное мне при крещении, – Августа. Да-да, Бланш-Августа! И святой Августин является моим покровителем. Вот я и решила, что следует помолиться над его святым прахом!
Она просияла, но Анна по-прежнему смотрела на нее с подозрением.
– Зачем же ты подслушивала?
– Вовсе нет! Я приблизилась к двери, услышала ваши голоса и, не осмелившись постучать, пошла назад. Тут вы меня и окликнули.
Бланш выглядела искренне огорченной, а на принцессу смотрела едва ли не с упреком.