– Это прапорщика компьютер, – шмыгнув носом, сказал солдатик. – Он нам его на выходные выдал, и компьютер, и принтер, чтобы, значит, распечатать. Грозился, если что случится, расстреляю, говорит, каждого девятого.
– А почему не десятого? – рассеянно спросил я, присаживаясь на корточки возле подоконника.
– А каждому десятому он обещал собственными руками… ну… – Лопоухий снова беспомощно зашмыгал носом.
– Угу. – Я кивнул, как будто его признание что-то объясняло, и уточнил: – Вы его что, роняли?
Шмыг-шмыг.
– Ну да.
– С подоконника? – уверенно констатировал я.
– Ну да. – Шмыг-шмыг. – А там – третий этаж.
Я привстал и выглянул в окно, только теперь обратив внимание, что оно вовсе не распахнуто, как мне сперва показалось, а, напротив, защелкнуто на все шпингалеты и местами даже заделано паклей. Просто в нижней части рамы отсутствовало стекло, осколки которого еще можно было разглядеть на газоне внизу.
– Решили проверить, как невесомость влияет на быстродействие системной шины? – усмехнулся я.
– А? Что? – Солдатик затрепетал ресницами.
– Да ничего. – Я выбрал кусок клавиатуры побольше, зачерпнул пригоршню клавиш и стал одну за другой вставлять их в надлежащие гнезда.
– Это все рядовой Гаурия. – Лопоухий понизил голос до шепота. – Вчера их «Динамо» играло с «Ураланом». Так он первый тайм еще держался, а когда стало два ноль, просто взбесился. Пока сообразили его простынями скрутить, успел два зеркала в туалете разбить, компьютер вот в окно выбросил, над знаменем части хотел… ну, надругаться. Еле отбили.
– Молодцы! – похвалил я, не скрывая сарказма.
Обиженное «шмыг-шмыг» повторилось раз пять.
– Мы еще принтер спасли. Хорошо, подключить не успели.
– Тогда действительно молодцы, – примирительно заметил я. – Чем же ему компьютер-то насолил? Почему телевизор не выбросил?
– А он… – солдатик приблизился ко мне на шаг и заговорил еще тише, – достать не смог. Телевизор вон где стоит, а Гаурия – он маленький. Хотел шкаф целиком обрушить, но там в стене дюбеля по десять сантиметров, вот он и схватил то, что ближе. А вообще-то он маленький, – повторил солдатик и закончил, обреченно покачав головой, – но нервный!..
– Ясно. – Я успел собрать нижний ряд клавиш, от левого шифта по мягкий знак включительно, прежде чем сообразил, что занимаюсь ерундой. – А меня-то вы зачем позвали? Молитву прочесть над усопшим? Максимум, что я могу сделать, это выразить соболезнования вашему прапорщику, а также каждому девятому бойцу, не говоря уж о каждом десятом. Потому что починить этот хлам, – я небрежно швырнул фрагмент клавиатуры на подоконник, – нереально.