— Угу. Я уже беспокоиться за тебя стал, ты все в себя никак не приходил и стонал без перерыва.
— Мне снились плохие сны, — пробормотал я, вспоминая прогулку по мрачным коридорам хозяйской тюрьмы и загадочный огненно-снежный мир теней, первый мир, мир Хаоса, мир, который, по словам теней, должен умереть.
Сон! Это был всего лишь очередной сон из нескончаемой связки кошмаров! Я скосил глаза и посмотрел на свой живот. Как и следовало ожидать, рубашка не порвана когтями Посланника и не обгорела в багровом пламени. Да и я цел и невредим, если не считать легкой головной боли после знакомства с дубинкой и ноющего зуда в ребрах после столкновения телеги со стеной дома.
— Ты-то как? Тебе ведь больше моего досталось, — спросил я у Угря.
— Выживу, — односложно ответил он мне.
Ну, раз гарракец говорит, что выживет, значит, выживет.
Я попробовал пошевелить руками, но из этого ничего не вышло — какая-то сволочь крепко-накрепко связала их у меня за спиной.
— Даже не пытайся, — усмехнулся Угорь, заметив мою попытку проверить крепость веревок, перетянувших запястья. — Веревка из волокон арта, от нее просто так не избавишься. Я целый час провозился, но так ничего и не получилось.
Арт — это такое дерево, дохленькое, кривое и ничем не примечательное. Но из его волокон, после того как их должным образом обработают, получают великолепные прочные веревки. Их можно перерезать или перегрызть, но разорвать или вывернуться из таких пут способен только очень сильный или же очень ловкий человек. Веревка из волокон арта крепко и надежно оплетает запястья, но не пережимает их, так что если не пытаться вырваться, можно чувствовать себя более-менее комфортно.
— Нас в тюрягу, что ли, посадили? — немного туповато пробормотал я.
Мне никак не удавалось избавиться от наваждений снов. Все еще не верилось, что долгое путешествие в подземных коридорах и разговор с тенями — это всего лишь сны. Пускай они и были очень реальны.
— Конечно же в темнице! Или ты ожидал, что сторонники Неназываемого нас с тобой на званый обед пригласили?
М-да. Все же меня довольно сильно приложило, глупые вопросы так и сыплются. Я огляделся, стараясь получше ознакомиться с местом нашего заключения.
Темницей это назвать было трудно. Нет, тут, конечно, наличествовали серые стены, маленькое решетчатое окошко под потолком, грязная солома на полу и одинокий факел на стене. То есть на первый взгляд самая обычная и не очень-то располагающая к постоянному жительству камера. Но вот в чем была странность — я ни разу в жизни не слышал от людей, побывавших в тюряге, что в камере должно быть две двери.