Проклятые лицемеры. Что, что, что, во имя святого неба, что вам не хватает? – Император сжал кулаки. – У вас – власть. У вас нет врагов, кроме вас же самих. Та ночная перебранка.., похоже, они не слишком то ладят, славные Ордена Радуги. Вот если б удалось натравить один на другой! Как бы славно получилось!..»
Император поспешил загнать крамольные мысли поглубже. Эскорт приближался к дворцу. Завтра он отправится на похороны мастера Н'дара, неважно, кем он был – человеком или оборотнем. Он храбро и умело сражался. Император воздаст ему почести. Его семья – если, конечно, у него была семья – ни в чем не будет нуждаться.
А магам он все равно ничего не скажет.
Дворец. Раньше здесь стояла немудреная крепостица, возведенная на чужих фундаментах прежних хозяев Мельина. Потом, по мере того как нелюдские расы отступали все дальше и дальше от столицы и убывала опасность, крепостицу мало-помалу разбирали. Вокруг уже сооружался обвод стен Белого Города, и хозяева Империи стали возводить дворец.
…Громадное здание уступами спускалось вниз с Замковой Скалы. Сама вершина ее оставалась открытой – кто-то когда-то предсказал кому-то из первых Императоров, что государство останется непобедимым, пока не ляжет первый кирпич на вершину Замковой Скалы. С тех пор прошло уже много лет, Империя пережила и смуту, и вторжения пиратов, и отделение восточных провинций (там теперь полдюжины королевств да десятка три герцогств), и крестьянские войны, и, конечно же, бесконечные битвы с Нелюдью. Владыки Мельина свято блюли завет, вершину не осквернили ни заступ, ни мастерок. Дворец, сам по себе похожий на крепость, почтительно оставался внизу, не дерзая подняться выше Широкая и чистая улица – по сторонам сады, невысокие сборные заборчики, за ними уютные особняки орденских придворных миссий – потом желтоватые с белыми колоннами стены самого дворца. После того как он перестал быть крепостью, архитекторы развернулись вовсю.
Стража у подъемного моста отсалютовала повелителю.
На престоле Империи, что естественно, оказывались очень разные люди. Если б не Радуга, вдруг подумал молодой Император, кто знает, обошлось ли дело несколькими отколовшимися на востоке провинциями? Стальные скрепы чудовищного, раскинувшегося от восхода до заката тела Империи.., ржавые скобы, вбитые в живую плоть, раны исходят сукровицей и гноем, но, не будь их, этих скоб, кто знает, чем это бы кончилось?
«Небо и Земля, о чем это я? Боги! – вдруг ужаснулся Император, отпуская эскорт. – Я начал хорошо думать о Радуге?..
Просто ты отдаешь ей должное,