Маг еще успел увидеть, как, увернувшись от огромного кулака нападавшего, маленький стервец вонзает легкий меч громиле в промежность. А второго валит, вцепившись в горло двухдюймовыми зубами, непонятно откуда взявшийся огромный палевый пес. Потом сознание милосердно покинуло его, и он не видел, как подбегают воины службы охраны, не почувствовал, как закидывают его тело в ту самую повозку, вместе с обезумевшим, воющим от боли разбойником. Как уводят связанным второго, почти не пострадавшего, бандита, а огромный пес идет за ним по пятам время от времени рыча.
Гном постепенно приходил в себя, все-таки стойкий народ гномы. Вон обычным людям потребовались сутки, а этот очнулся, через пятнадцать минут. Парализующее заклинание не мешало ему ни смотреть, ни слышать и от его внимания не ускользнуло, как вытащил ножи из тела мага мальчик, вытер и положил один на прилавок, а второй убрал в ножны в рукаве. И что за нож это был, гном тоже рассмотрел. А мальчик между тем, молча следил за тем, как увозят бандитов, и бледнел с каждой минутой все больше и больше. К тому моменту, когда гном пришел в себя, мальчик походил на мраморную статую.
Р'Омус смущенно кашлянул, не зная, что сказать ребенку, а тот повернул к нему свое белое лицо с пустым взглядом и прошептал, - Я их...Я...Ты слышал, как они кричали? После этого схватился за живот, упал на колени, и его вырвало.
Оружейник многоэтажно выругался.
Вот ведь сволочи какие, тоже мне власть, бросили мальца, слова доброго не сказали, и как он себя после всего этого чувствует, никого тоже не интересует!
И снова до вечера просидели они вместе. Гном утешал мальчишку, как мог, отпаивал его настоем из трав, гладил по голове. А тот сидел прямо на земле, спрятавшись от любопытных глаз за прилавком, и слезы безостановочно текли по его щекам. Р'Омус гадал, когда же кто-нибудь расскажет его бестолковым родителям о происшедшем, и те прибегут за мальчишкой, и еще он думал, что за ношу взвалили боги на этого ребенка, решая свои непонятные простым смертным замыслы, одарив так щедро. Одарить то одарили, но ведь и спросят сполна.
Наконец мальчик успокоился, вытер слезы и сумрачно сказал, - Ты прости меня, уважаемый Р'Омус, за такое представление. Сначала гном решил, что малыш извиняется за слезы, но потом до него дошло, что не случайно не идут за ребенком родители.
А уж когда на базарную площадь влетела на коне громко матерящаяся всадница азанагов, гном и вовсе развеселился, пихнул мальчика в бок локтем и сказал, - Ткани, говоришь, продают? Почтенный гном, как и все в этом городе, хорошо знал историю энданской принцессы.