Я провалялся в беспамятстве около суток. Когда очнулся – опечалился. Уже наметившийся контакт с моими зверушками начисто пропал. Я опять был «глух».
Когда я пришел в себя, Ванда заплакала. Она очень боялась, что я умру. Рана выглядела ужасно. В рваном разрезе длиной в ладонь пузырилась желто-белая слизь, а жар от нее чувствовался на расстоянии нескольких сантиметров.
Но на самом же деле всё было не так плохо. Это работали мои лейко– и прочие циты. Они вовсю трудились, убирая лишнее (в том числе чешуйки обсидиана, которые упустили ноготки Ванды) и сращивая разорванное. Легкое было не задето, лопатка не хрустнула. С остальным мой обученный на физиологическом уровне организм справлялся быстро. Даже сломанную ногу я срастил бы за пять-шесть дней. Я выжил бы даже с пробитым легким, если второе было бы в целости. Вот рана в сердце – да, это меня бы убило.
Ванда напоила меня родниковой водой, принесенной в бамбуковом стволе, а Лакомка накормила чьей-то сырой печенкой, принесенной в зубах. Печенка была еще теплой и по вкусу напоминала свиную. Я опасался, что она может быть человеческой, но Ванда меня успокоила. Лакомка еще вчера поймала какую-то местную свинку, переломала ей ноги и оставила в качестве живого запаса пищи. Ванда ужасалась ее жестокости, но это была глупая жалость. Всё равно что обвинять человека, отбивающего мясо, прежде чем его поджарить. Лакомка знала, что мне понадобится, когда я очнусь.
Через два дня я встал на ноги. Через пять – окреп достаточно, чтобы отправиться в путь на Мишкиной спине.
Недалеко. Примерно в десяти километрах располагалась лесная деревенька.
Там мы с Вандой провели две недели, пока моя рана не зажила окончательно.
Ее жители были сущими дикарями. Типичное племя первобытных охотников-собирателей. К нам они отнеслись радушно. Лакомка с Мишкой в селении не показывались, но аборигены их, несомненно, видели (по крайней мере – следы) и – по сути дела обоснованно – посчитали нас с Вандой то ли колдунами, то ли лесными духами. Их шаманка, скрюченная, как древесный корень, беззубая бабка, «просканировала» нас и вынесла положительный вердикт. Мы не враги. Очень умная бабулька. Обижать нас было небезопасно.
Глава двадцать седьмая
Насыщенная жизнь первобытного общества
Через две недели я обследовал собственный организм и решил, что пора двигаться.
Но Ванда неожиданно воспротивилась.
– Скажи мне, Володя, куда мы все время бежим? А главное – зачем?
– Не понял? – удивился я. – Что значит – куда и зачем?
– То и значит. Почему бы нам не остаться здесь, с этими милыми дикарями? Они нас уважают. С твоими животными (меня покоробило, но – смолчал!) мы здесь в полной безопасности. Почему бы не подождать, пока твои способности восстановятся, а потом убраться с этой планеты?