Притопленного Мишкой оборотня в озере не оказалось. Либо выбрался, либо кто-нибудь скушал.
Засим мы наведались в «инкубатор».
Здесь уже прибрались: разбитые яйца заменили целыми. Числом одиннадцать штук. Видимо, последний резерв.
На сей раз при кладке имелась охрана. Четверо черных. Один из четверки (как я узнал позднее) оказался шаманом, способным к ментальному контакту с Маххаим, но, когда я спустил на черных Лакомку, подать сигнал тревоги шаман не успел. Лакомка прикончила его первым. Пара секунд – и в моем распоряжении три трупа и один пленник, полностью деморализованный, а следовательно, подготовленный к допросу.
От него я узнал и о шамане-покойнике, и о том, что на свои моления оборотни собираются регулярно. Один раз в день.
Что касается пленных колонистов, то женщин Маххаим держат в одной из пещер (дорогу пленник был готов указать по первому требованию), а всех мужчин убили.
Тут он ошибся. Не всех. Говорков-то жив.
Еще я узнал, что оборотней в подземельях – видимо-невидимо (пленник умел считать только до двадцати), зато ящеров всего одиннадцать. Все – самки. Держат их взаперти и кормят, в основном, рыбой.
В вопросе пленник разбирался, потому что относился к команде, которая занималась обслуживанием динозавров.
Пленника я оставил в живых – вдруг пригодится. Связал качественно и уложил в соседнем коридорчике. Яйца бить не стал. Если удастся справиться с тварями, яички мне самому пригодятся. Провести импринтинг я смогу не хуже Маххаим. А если меня убьют, остальное уже не имеет значения.
Устроить засаду я решил прямо в зале с трехглазым истуканом. Там было достаточно места, чтобы остаться незамеченными. От ментального сканирования себя и своих спутников я прикрою, а запах мы отбили, выкупавшись в горячем источнике. Учитывая, что в самом зале тоже пованивало сероводородом, маскировка должна была сработать. Оставалось дождаться прихода оборотней и начала их действа. То бишь слияния. Потом в дело вступает Мишка и отрывает головы трем-четырем Маххаим. Затем подключаемся мы с Лакомкой и убиваем находящихся в шоке тварей, пока не останется ни одной. Работа грязная, тяжелая, но вполне выполнимая.
Моих зверей план вполне устраивал. А вот Михал Михалыч изрядно нервничал. Это было нехорошо, потому что Говорков сильно потел, и этот запах мог перебить вонь сероводорода. Возвращать его наверх было поздно, поэтому я сенситивным методом ввел Михал Михалыча в состояние легкой эйфории и отвел в одну из дальних ниш.
Теперь оставалось только ждать.
От нечего делать я попытался поглядеть