– Что это? Кто это? – тут же сухо спросил он у Леонида, как-то брезгливо кивнув в сторону лежащего вниз лицом Валеры.
– Убийца, похоже, Иннокентий Станиславович, – рапортовал тот.
Белокопытов подошел к Валере и ногой перевернул его лицом вверх.
– Старый знакомый, – процедил он с плохо скрываемой ненавистью.
– Вы знаете его? – неподдельно удивился Леонид.
– Да, это Валерий Скамейкин, от которого, слава богу, пять лет назад моя Наташа убереглась. Да, видать, не суждено было ей пожить спокойно в этом мире…
– Я не убивал, – сдавленно проговорил Скамейкин. – Это вот она может подтвердить.
И он неопределенно кивнул в мою сторону.
– Она? – насмешливо спросил Иннокентий Станиславович. – Очень интересно.
– Самое интересное, что он действительно не убивал, – твердо произнесла я. – Потому что у него не было мотивов.
– Мотивов? – переспросил Белокопытов, потом сглотнул слюну и уже хрипло выдавил: – А для уголовника достаточно того, что он когда-то хотел жениться на Наташе, вернее, на моих деньгах… А у него это не получилось, он еще в тюрьму загремел вдобавок. А сейчас вышел и мстит. Вот вам и мотивы.
Тут в разговор вступил Аркадий.
– Как это жениться? – хмуро спросил он. – Я его не знаю.
– А тебя, лох, и не спрашивают, – злобно просипел с пола Скамейкин. – Молчи лучше!
– Бандит настоящий! – выпучив глаза, проговорила тетя Рита и выскользнула на кухню выпить валерьянки.
– Где ты его взял? – по-деловому спросил Белокопытов у Леонида.
– Напал на меня только что. Я подъезд отрабатывал, наружкой, значит, – также по-деловому начал докладывать Леонид. – А этот мне нож к горлу приставил и говорит, мол, где бабки, гони бабки!
– Какие бабки? – нахмурился Белокопытов. – Ничего не понимаю.
– Которые у вашей дочери вроде были. Я сам точно не понял, чего он там мне гнал. Я его, естественно, успокоил, потому что ножом меня на испуг не возьмешь, – с гордостью за себя заметил Леонид. – Потом приволок сюда, он тут перья распушить пытался. А тут и вы пришли.
– Дай-ка нож посмотреть, – попросил Иннокентий Станиславович.
Леонид вытащил из кармана финку.
– Ножик серьезный. Будешь признаваться или ребятам отдать, сволочь? – вскипел Белокопытов, видимо заново переживая убийство дочери.
– Да не убивал я ее! – вдруг заорал Скамейкин. – Она мне бабки была должна, чего я, дурак, что ли, убивать ее?
– Деньги? Наташа должна была тебе деньги? – Белокопытов аж присел от удивления и заглянул Скамейкину в лицо.
– Да. За то, что я буду молчать, от кого она Кирюшку родила.
В комнате наступила тяжелая тишина, которую нарушил несколько секунд спустя кашель больного Артемия Владимировича.