Ночью, когда светит луна.
И в сумерках, когда туман ползет с реки.
И днем, когда начинает накрапывать дождь.
Когда пропадают толпы туристов, когда охрана запирает ворота, когда все уходят, прячутся по домам…
Это хорошо или плохо, когда тебя все боятся?
Гуляющие в парке спешили к выходу: молодые мамы с колясками, стайка девиц. Данила провожал их взглядом. Первые капли дождя заставили его спуститься и нырнуть в боковую аллею.
Белые статуи, мокрый мрамор, темные стволы лип. Данила натянул на голову капюшон – дождь, а ему нипочем. Вот искусственный грот, если там затаиться, а потом выскочить с криком, то, возможно, те, кто будет мимо проходить… те девчонки, которые вчера играли тут в бадминтон, в обморок хлопнутся или же обо…ся – вот будет умора!
Они будут визжать, но их никто не услышит. А он…
То, что он видел на экране во всех этих «биллах», «квантах», «бондах», «чужих», то, что было на мониторе, когда он самозабвенно играл, жил там, в виртуале компьютерной игры, – ВСЕ ЭТО сейчас плескалось, как море, где-то там, далеко внутри, куда лень было заглядывать. Все это он уже проходил, как алгебру. Все это было уже надоевшим и пресным.
Даже Черная мамба – мамочка Ума… А ведь не прошло и часа, как он следил за ней, затаив дыхание.
И вот все улетучилось в один миг. Данила чувствовал пустоту. Это было непривычно, дискомфортно. Непонятный неприятный внутренний вакуум должно было что-то заполнить – очень скоро, совсем скоро.
Данила посмотрел на свои ладони, они были мокрые от дождя или от пота. Что-то должно было случиться.
Он поплелся по аллее, поднялся по ступенькам под своды открытой колоннады. Куртка и джинсы промокли насквозь, но он не замечал этого. Прислонившись к колонне, он смотрел на дождь. Невысокий русоволосый мальчик – крепкий, спортивный.
Двое охранников, шедших по аллее, не обратили на него внимания. Как не обращали внимания и на старую липу возле театра Гонзаго, по ветвям которой ловкому существу ничего не стоило пробраться в Архангельский парк хоть днем, хоть ночью.
– Слушай, долго мне еще унижаться тут перед тобой?!
– Тебя никто не заставляет унижаться.
– Ты не заставляешь?
– Я? Дорогой мой, веди себя потише, сотрудники услышат.
– Плевать, пусть слышат. Мне деньги нужны сегодня!
За панорамным окном офиса – потоки дождя. Сумерки, огни. Конец рабочего дня…
– У меня нет денег. – Анна Гаррис сделала плавный жест, разводя руками.
Холеные руки, на безымянном пальце колечко – «Тиффани», безупречный маникюр, серый неброский брючный костюм, полностью соответствующий деловому дресс-коду, тщательно уложенные светлые локоны. Что еще нужно энергичной самодостаточной сорокавосьмилетней женщине для счастья?