Шкаф, подумав секунду, икнул и, будто с отвращением, выплюнул что-то серо-черное, перемешанное с тряпьем, нитками и пылью. Серое-черное, прокатившись по гостиной кубарем, оказалось котомонстром Фуркисом, которому в хвост вцепился зубами обормотец Фирфир. Фуркис вопил, как оглашенный, охрипшим мявом, носился кругами, сбивая горшки и мебель, и понял, что оказался в безопасном месте, только тогда, когда Молли огрела его сковородкой. Из последних сил он грохнулся на кровать антивампира.
Фирфир, расцепив зубы, отвалился от кошачьего хвоста, увидал подушки, одеяла, одежду и залился слезами.
У котомонстра на заднице виднелась татуировка в виде цветочков, вышитых крестиком, в хвосте блестел бисер. Фирфира украшали бусины, уши – в клипсах, а хвост был спутан в стиле макраме.
Котомонстр развалился на кровати, приложив лапу к голове, и принялся стонать.
– Ой как плохо бедному котууу…
– Уааауууууу… – поддакивал Фирфир, сморкаясь в наволочку.
– Ох, помрет сейчас бедный коооот… – завывал Фуркис.
– Ооооооо… – вторил ему Фирфир, раскачиваясь и заливаясь слезами.
– Прекратите сейчас же это безобразие! Оба! А то в шкаф обратно отправлю! – прикрикнула на них Молли.
– В шкаф??? Там говорящие кофточки-маньячки меня пытали бисером, по мне вышивали! – Фуркис сорвался на визг. – Моля?! Что ты развела в Шкафруме??!
– А ну отвечай, что стряслось? – тряс за шкирку Фуркиса Степанидиус. – Эй, ты слышишь меня! Что случилось, я спрашиваю!
– Ф-френда за шкирку нас, да, Френди-душенька, она тогда… она там… а мы… Хрррр… Хрррр… Хрр… – и Фуркис захрапел, раскинув лапы и хвост на огромной кровати Степанидиуса. Видимо, он слишком многое пережил за последнее время. Рядом на подушке, вздрагивая и подергивая хвостиком, тоненько сопел Фирфир.
– Не возьму в толк, почему этим двум дуракам понадобилось бежать через Шкафрум, – сказал Степанидиус. – Тем более не пойму, почему они оба столько времени просидели в темнице, когда спокойно могли выйти оттуда. Или забыли, что они монстры и любые стены им не преграда?
Антивампир недоуменно пожал плечами.
Из шкафа раздавались злобное бульканье и скрип, что-то гудело и мумукало, то ухая как сова, то стеная, то отзываясь эхом далеких голосов. Степанидиус попытался открыть дверки, но они не поддавались, минуту-другую он прислушивался, потом многозначительно погрозил Молли кулаком и зачем-то подпер шкаф столом.
– Стоило мне уехать из Бигрина сюда, в спокойное и тихое место на отшибе, как ваша теплая компания перебралась вслед за мной. Теперь все комнаты заняты, мой дом разгромлен, на моей кровати спят обормоты и коты, а из моего шкафа слышны вопли разъяренных наволочек. И куда мне самому теперь деваться, скажите на милость?