– Вон поди! – крикнул Варде Александр, заметив, как оседает у стены Светорада. Подскочил к ней, схватил на руки, сел с ней на кровать и стал баюкать, словно ребенка. Успокаивал по– своему – просто нес какую– то чушь о том, что все обошлось и они по– прежнему вместе, так что он вновь может обнимать свою нежную наяду.
– Александр, ты что, так и не понял, что хотели отравить именно меня? – отстранилась от него княжна.
– Это не я прислал халву. – Кесарь почти несчастно поглядел на нее.
Но она и так поняла, что его вины тут нет. Стала объяснять, что если кто– то решился на попытку убийства, то это может повториться. Доказывала, что им надо выведать, кто замыслил против нее неладное. И видя, что Александр растерян и не знает, что сказать, начала перечислять тех, кто у нее под подозрением: назвала Варду и ненавидевшего ее Василицу, вспомнила и Зою, даже предположила, что, возможно, сам император, разочаровавшись в ней…
– Тсс!.. – предостерегающе поднял руку кесарь. Глянул на нее исподлобья, потом сказал: – Все мы под Богом ходим.
Светорада была поражена. Смотрела на него и чувствовала, как у нее сжимается сердце. Вспомнила, что некогда, в хазарском гареме, ее тоже пытались отравить, но тогда ее увез царевич Овадия, который пылал к ней любовью. А здесь…
Александр старался по– своему успокоить княжну. Заверил, что теперь все подаваемые ей кушанья будет пробовать специальный слуга, что… А может, она предпочитает сама следить за приготовлением блюд в Дафне?.. На пиру отравить кого– либо просто невозможно, а он в свою очередь обязуется никогда не присылать ей через слуг каких бы то ни было яств. Так что она может быть спокойна. К тому же на все, что происходит, есть воля Всевышнего, без Его ведома и птенец не выпадет из гнезда. А эта попытка… Они живут в мире, где опасность всегда идет рядом с властью и высоким положением. Вон даже его отец, император Василий Македонянин, не просто так разбился на охоте и даже твердил перед кончиной, что все это дело рук Льва. Да и его мать, Евдокия Ингерина, умерла столь странной смертью, что поговаривали об отравлении. Так что…
Светорада устало села на край ложа, почти не чувствуя объятий кесаря. Она поняла, в каком мире привык жить он. Но она– то не готова к подобному!
И еще она почти с благодарностью подумала об Ипатии. По крайней мере, он постарался, чтобы Глеб не оказался в этой роскошной западне, в какую угодила она. И все, что ей теперь остается, – это быть всегда настороже. Или смириться, как говорит Александр.