— Милла, я схожу в трактир. Мне нужно увидеть Ридли.
— Ли, я не могу тебя отпустить. Ты же видела, что на рынке творилось.
— Ничего особенного. Сплетники чесали языками. Не волнуйся, я закроюсь капюшоном.
— Приличные девушки в трактир не ходят, милая. Все это может плохо кончиться, особенно сегодня. Вдруг ты не застанешь там Рида?
— Наверняка там будет кто-то из стражников, может, Майкл. Да я почти всех знаю. Если что, попрошу домой проводить. Милла, пожалуйста!
— Ну, давай уж я с тобой схожу…
— Нет! Если я в твоем сопровождении начну постоянно по городу разгуливать, все решат, мне есть чего стыдиться. А я так не считаю!
— Ли, хочешь, чтоб твой отец меня из дому выгнал? А то и из города?
— Милла, я тебя очень люблю. Наверное, как мать, ее-то я не знала. И я прекрасно вижу: отец скорее меня выгонит, чем тебя. — Домоправительница взглянула на девушку почти испуганно. — Ох, я не хотела тебя обидеть, Милла. Наверное, резко прозвучало, извини. Ты не думай, я не ревную. Я очень рада за вас обоих, очень! — Ли подошла к Камилле и порывисто обняла ее. Девушка неожиданно вспомнила, как отец, вырвав ее из кошмарного сна, ушел, обнимая свою женщину. Будь она, Ли, маленькой девочкой, он остался б с ней, утешал, баюкал, как случалось в прошлом не раз. Но те времена миновали, она стала взрослой и должна найти своего мужчину, который будет беречь ее сон, прогонять ночные кошмары. И она станет делать то же для него. — Я теперь знаю как это — быть нужным кому-то по-настоящему. Дети детьми, у них своя жизнь, они уходят из отчего дома и сами становятся родителями. А супруги всегда вместе. Настоящие супруги, как вы с отцом. Он меня, конечно, не выгонит. Просто позволит уйти. И это правильно. Вспомни, сколько раз ты сама твердила ему насчет моего замужества.
— Девочка моя, — Милла чуть не плакала. — Я не хочу тебя отпусткать. Тем более к этому…
— Не продолжай. Ты его не знаешь, — Ли тут же посуровела. — И сейчас я ухожу не к нему.
Она повернулась и вышла. Камилла, утирая рукавом слезы, не стала ей препятствовать.
Закутанная в плащ, Ли быстро шла по улице. Трактир, где любили посидеть стражники, находился на главной площади Горинга. Девушка миновала безлюдную улочку, в конце которой стоял дом мэра, и вышла на площадь. Здесь в светлое время суток народу всегда хватало. Нужная дверь виднеется почти напротив. Ли двинулась туда, поправив капюшон и стараясь ни с кем не столкнуться.
На пути стояли две кумушки, их языки находились в непрерывном движении. Девушка свернула чуть вправо, чтобы обойти парочку, как вдруг узнала в одной из женщин бабку Репьиху, самую злобную городскую сплетницу. Репьиха получила свое прозвище неспроста. Она обожала прицепиться к спешащей по делам горожанке и начать заливать той в уши липкий сироп сплетен, попутно пытаясь выведать у собеседницы интересные сведения. Желательно не о других, а о ней самой. «Как поживает муженек, госпожа Даниэла? Как детишки? Ах, к вам сестрица приехала погостить? Все еще не замужем, ай-ай, жалость-то какая…» Следующая жертва Репьихи узнавала, что муж госпожи Даниэлы спит с ее сестрой, приехавшей в гости. «Она даже замуж выходить отказывается, не может от сестриного мужа отказаться. Вот семейка-то!» Сплетни Репьихи, на редкость гадостные, имели свойство цепляться к оговоренным горожанам надолго. Избавиться от них оказывалось не проще, чем очистить полы плаща от тех самых репьев.