На этом фоне высказанное Дмитрием Медведевым удовлетворение относительно отказа США от размещения противоракет в Восточной Европе, его согласие на более жесткий подход к Ирану и полное забвение темы о новой системе международных расчетов выглядят как полное принятие Кремлем модели, предложенной "вашингтонским обком". При этом американские контрагенты явно задвигали российского президента на второй план, хотя остро и недвусмысленно интересовались сроками отставки Владимира Путина, демонстрируя готовность полностью поддержать этот шаг.
Самое забавное, что особое внимание на завершающей стадии мероприятий было проявлено к расстановке глав государств для коллективной фотографии "Большой двадцатки". Здесь, как и в годы Советской власти, когда расстановка членов Политбюро на подобных снимках говорила о степени их влиятельности и намечающихся союзах, американские планировщики поместили Барака Обаму в центре фотоснимка, слева от него был поставлен Ху Цзиньтао, а справа - президент Бразилии, в то время как непосредственно за Обамой, во втором ряду, стояли Гордон Браун, Николя Саркози и Ангела Меркель, как бы подпирая главу объединенного Запада. Российскому же президенту досталась крайне левая позиция в первом ряду. В подобной расстановке сразу высветились многие политические нюансы происходящего. Роль России снижена, а главное внимание уделено растущим гигантам и борьбе с ними с опорой на своих традиционных западных союзников. Эту "немую сцену" вполне можно рассматривать как финал спектакля, поставленного в Нью-Йорке и Питтсбурге, но одновременно - и как пролог к последующим событиям на мировой сцене с Бараком Обамой в главной роли. Впрочем, содержание этой роли может и измениться: мировой мессия с предначертанием строительства "прекрасного нового мира" может оказаться и "американским горбачевым", уничтожающим последнюю суперимперию современности, и даже - "козлом отпущения", которому предстоит взойти на плаху и ответить за всё, что уже само по себе созрело.
Николай Стариков: «ГЛАВНЫЙ МИФ - ДЕМОКРАТИЯ»
"ЗАВТРА". Николай Викторович, вы написали книгу о нынешнем кризисе, которая, можно сказать, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Как она появилась на свет и что предшествовало её созданию?
Николай СТАРИКОВ. Честно говоря, я сторонник того, чтобы идеи и взгляды, выраженные в книге, воспринимались через призму самой идеи, а не через личность и биографию автора. Поэтому текст на обложку и аннотацию я стараюсь писать максимально броско, может быть, даже слегка провокационно: пять-шесть ёмких и ярких фраз. У меня, как у автора, есть десять-пятнадцать секунд, чтобы заинтересовать потенциального читателя и побудить его сделать выбор в пользу моей книги. Я всегда всё примериваю на себя - стало бы мне интересно? Если да - значит, я смогу заинтересовать и читателя, который никогда обо мне ничего не слышал.