– Прыгай, – повторил экзекутор. – Поможешь затянуть рану, пока старшие заняты.
– Н-не мммм… – замычал парень. – Не ммм… не ммм-могу!
– Что? – Кастор поморщился.
В ушах стремительно нарастал глухой шум, перекрывая звуки внешнего мира. Рыцарь пошатнулся. Тело казалось чужим. Мальчишка (кажется, Уилл? в голове все путалось) судорожно сглотнул.
– Ру-уки. Нне ра-азжжима-аются.
– В задницу кольну, живо разожмутся, – хмуро пообещал Кастор, хотя не был уверен, что сейчас сможет хотя бы просто поднять меч.
В глазах рыцаря потемнело, он неуклюже переступил, запнулся об один из трупов и начал падать лицом вперед. Падение было тягуче-долгим, как будто воздух уплотнился в сотни раз, превратившись в густую прозрачную смолу. Медленно проваливаясь сквозь неё, ди Тулл ждал удара о землю, но вместо устланного соломой пола ему навстречу бесконечно-неторопливо всплыла темнота, в которой пульсировали красные всполохи.
Удара он так и не дождался. Темнота, наконец, встретила его и мягко вобрала в себя – вместе с памятью, усталостью и болью.
Не быть оказалось так хорошо!
…Он пришел в себя – оттого, что чья-то теплая ладонь легла на его лоб. Открыв глаза, Кастор ди Тулл обнаружил над собой пухлое женское лицо в обрамлении пепельных волос с проседью.
– Наконец-то прочухались, вашмилость, – лицо расплылось в улыбке. – А мы думали, ежели к вечеру не оклемается господин рыцарь, сталбыть, надо в город посылать. За лекарем.
– Нет!
Возглас ди Тулла прозвучал слишком громко. Раздосадованный рыцарь приподнялся на локте и, оглядевшись, уже спокойно повторил:
– Нет. Не нужно лекаря. Я в порядке.
– Как пожелаете, ваш милость, – женщина вскочила с лавки и согнулась в неловком поклоне.
Деревенские принесли его в дом старосты. Хозяева выделили гостю лучшую кровать, застланную свежей соломой и прямо-таки завалили одеялами. К тому же пожертвовали свою лучшую подушку, набитую даже не перьями, а пухом.
– Сколько я был… – он запнулся, раздраженно потер подбородок и обнаружил там некое подобие бороды. – Как долго я спал?
– Сегодня третий день пошел. Вот мы, сталбыть, и волноваться начали, – сообщила жена старосты (а кому ещё быть? опять же, семейная приговорка).
Яна!
Память огромными кусками возвращалась к нему, и ничего хорошего воспоминания с собой не несли. Только тревоги, страхи, предчувствия новых бед и опасностей.
– Со мной была девушка. Леди! Где она?
– Так это… где ей еще быть, вашмилость? Она, сталбыть, тут, в Мышиных Норках, вот токмо…
– Что «токмо»? – раздраженно спросил ди Тулл и огляделся в поисках оружия.
У деревенских должно было хватить ума, чтобы не трогать вещи рыцаря. Так и есть! Перевязь с оружием аккуратно положили на табурет рядом с кроватью. Коснувшись пальцами рукояти меча, ди Тулл немного успокоился.