В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917) Фрейд дал краткое описание истории болезни женщины, проективная деятельность которой привела к возникновению бреда ревности. В его интерпретации бессознательная влюбленность 53-летней порядочной женщины и хорошей матери в молодого человека, ее зятя, оказалась для нее столь тяжким грузом, что это обернулось бредовой ревностью. С помощью механизма смещения фантазия о неверности мужа стала охлаждающим компрессом для ее переживания. Преимущества бреда ревности доставили ей облегчение, которое было достигнуто в форме проекции своего собственного состояния на мужа. Тем самым Фрейд как бы эмпирически подтверждал ранее высказанное им в работе «Тотем и табу» предположение, что склонность провоцированию душевных процессов вовне усиливается там, где проекция дает преимущества душевного облегчения. Такое преимущество, как полагал он, с полной определенностью можно ожидать в случае, когда душевные движения вступают в конфликт. Тогда болезненный процесс пользуется механизмом проекции, чтобы освободиться от подобных конфликтов, разыгрывающихся в душевной жизни.
Фрейд утверждал также, что проекция возникает и там, где нет никаких конфликтов. Внутренние восприятия могут проецироваться вовне с целью образования внешнего мира. Так, примитивные люди посредством проекции внутренних восприятий вовне создали картину внешнего мира, которую с позиций окрепшего восприятия сознания необходимо перевести обратно на язык психологии.
В некоторых работах Фрейд рассматривал проекцию в качестве процесса, противоположного интроекции. Такое понимание проекции связывалось им с восприятием человеком хорошего и плохого, полезного и вредного. Так, в статье «Отрицание» (1925) он соотносил интроекцию с желанием человека внести, вобрать в себя все хорошее, полезное, а проекцию – со стремлением выделить, выбросить из себя все плохое, вредное. В первом случае нечто должно быть внутри человека, во втором – вне его. По словам Фрейда, первоначальное ощущение удовольствия Я стремится все хорошее интроецировать, а все плохое отбросить от себя прочь. Подобное понимание проекции было фактически дальнейшим развитием взглядов основателя психоанализа, нашедших свое отражение в его статье «Влечения и их судьбы» (1915), в которой была высказана мысль, что все плохое и чуждое для Я ассоциируется с чем-то находящимся вовне.
Те или иные аспекты фрейдовского понимания проекции получили свою дальнейшую разработку в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, М. Кляйн через призму проекции и интроекции рассматривала двойственное отношение ребенка к своему первичному объекту. Она полагала, что младенец проецирует свои любовные импульсы и приписывает их удовлетворяющей (хорошей) груди точно так же, как он приписывает фрустрирующей (плохой) груди проецируемые на нее деструктивные импульсы. В этом отношении картина внешнего и переведенного во внутренний план объекта в психике ребенка расценивалась ею как искаженная фантазиями, непосредственно связанными с проецированием его импульсов на объект.