— Эрик… или как его зовут? Судя по твоим рассказам, славный малый.
— Да, очень славный, за исключением того, что он считал нужным трахать все, что движется. Иногда я понимаю, почему женщины становятся лесбиянками.
Они помолчали. Делорм какое-то время смотрела в сторону, потом чуть наклонилась вперед:
— Джон, мы об этом ни разу не заговаривали с тех пор, как ты в прошлом году чуть не ушел из полиции, но скажи мне как другу: на тебя до сих пор давят Рик Бушар и компания?
— Немного.
— Так я и знала. И что они?
— Прислали открытку. Им известен мой домашний адрес.
— Домашний? И что ты собираешься делать?
— Бушар еще не отсидел свое. Есть шанс, что он начнет чудить и ему добавят еще несколько лет.
— Но ты же не можешь на это рассчитывать.
— И потом, может быть, все это пустые угрозы. Он двенадцать лет провел за решеткой. Какой ему смысл охотиться за мной, если он не хочет снова туда угодить? Думаю, это обычное тюремное бахвальство.
— Надеюсь. Скажешь, если понадобится моя помощь.
— Спасибо, Лиз. Может быть, теперь сменим тему?
— О чем бы нам поговорить?
— Расскажи мне о своем худшем в жизни свидании.
— Это трудно. Их было так много.
Делорм принялась рассказывать историю о свидании с одним гонщиком, которое началось со штрафа за превышение скорости и кончилось спущенной покрышкой под проливным дождем. За ужином Кардинал невольно заметил, как меняется Делорм, когда она не занята работой. У нее было на удивление выразительное лицо. В отделе она вела себя с бесцеремонной решительностью, которая помогала ей держать людей на расстоянии и не давать им разгадать ее чувства. Но теперь, после окончания рабочего дня, в другом городе, она словно бы сняла защиту. Ее жесты стали более размашистыми, она пучила глаза, описывая бешеную езду с гонщиком, и начинала растягивать слова, как слабоумный, пересказывая фразы, которые он ей говорил. У Кардинала возникло ощущение, что в ней проявляется сейчас что-то более эмоциональное, более женственное и, может быть, более французское.
Опустошив тарелки, они какое-то время сидели молча.
— Хочешь еще пива? — спросил Кардинал.
Делорм пожала плечами, что на мгновение подчеркнуло очертания ее груди. Она помахала официантке и крикнула ей через весь зал:
— Можно мне еще пива? И еще один «лабатт» моему отцу.
Когда они вернулись в гостиницу, их окликнула одна из дежурных. Говорила она по-французски.
— Мисс Делорм, прошу прощения, но у нас серьезные проблемы. На первом этаже лопнула труба, затопило все комнаты. Боюсь, больше вы не сможете оставаться в своем номере.
— Ничего страшного. Переведите меня в другой.