Соня пыталась отвлечься, не слушать. Ей была видна кабина пилота, разноцветные огоньки на пульте управления, крупные ослепительные звезды в темном небе, сизые, со стальным отливом, облака внизу, такие плотные, что они казались твердью, холмистым ландшафтом какой то чужой, мрачной планеты. По ландшафту прыгала маленькая четкая тень самолета, очерченная ободком лунного света.
На откидном столике стоял открытый ноутбук, подарок Федора Федоровича. Старик выбрал и заказал по Интернету тонкую, легчайшую, но весьма мощную машинку, вручил Соне перед отлетом и сказал, что внутри она найдет много интересного.
Соня включила ноутбук, как только самолет набрал высоту, и обнаружила, что Агапкин закачал туда расшифрованные материалы экспедиции двадцать девятого года, мемуары Никиты Короба, большое исследование о художнике и алхимике Альфреде Плуте с иллюстрациями, какими то схемами, примечаниями. Была отдельная папка, названная «Дед» с посланиями из Зюльт Оста. Дедушка почти каждый день отправлял для нее письма на электронный адрес Агапкина.
В качестве заставки на рабочий стол Федор Федорович поместил улыбающуюся щенячью морду, очень удачную фотографию Мнемозины.
Соня пробовала читать, но из за сильной болтанки не могла. Дима, уложив наконец несчастного Кольта, сел рядом с Соней.
— Как ты? Не тошнит? Уши не закладывает?
— Я в порядке, не волнуйся. А ты?
— У меня отличный вестибулярный аппарат. Я посижу с тобой немного, дух переведу.
— Замучил он тебя?
— Не то слово.
— Ты когда нибудь раньше видел его таким?
— Никогда. Его как будто подменили. Надеюсь, это пройдет.
— По моему, он стал невменяемым после выздоровления старика.
— Да, мне тоже так кажется. Его взбесило, что ты вколола единственную дозу Федору Федоровичу, а не ему. Скажи, у тебя правда больше нет препарата?
Соня отрицательно помотала головой. Болтанка усилилась. Самолет подкинуло, швырнуло вниз. Петр Борисович в очередной раз скатился с дивана, вырвался из рук охранников и бросился к кабине пилота.
— Какого черта?! Мы падаем! Вы что, не понимаете? Падаем!
Савельев мгновенно вскочил, подхватил его, придерживая за плечи, повел назад, к дивану.
— Все, все, Петр Борисович, успокойтесь, мы летим, вовсе не собираемся падать. Зачем нам падать? Нас просто слегка потряхивает, как на американских горках. Кстати, знаете, во всем мире этот аттракцион называют русскими горками. Так же как салат оливье только у нас оливье, а в Европе он русский. Интересно, почему? Вы никогда не задумывались об этом?
— Хватит мне зубы заговаривать! Падаем!
— Ну, если вы настаиваете, тогда, конечно, надо помолиться. Петр Борисович, давайте помолимся. Как хотите, про себя? Или вместе, вслух?