Оставив мрызла стеречь лошадей, Хавр и Карглак вошли внутрь. Двое находившихся там жестянщиков – судя по одежде и регалиям, трактирщик и староста – были так заняты каким-то горячим спором, что даже не обратили внимания на новоприбывших.
– Нет, ты мне сначала скажи, как я здесь оказался? – наступал на трактирщика староста. – Кто меня сюда заманил? Да ведь я в твой вонючий вертеп отродясь не заглядывал!
– Откуда мне знать? – хмуро отвечал трактирщик. – Хотя сожрали и выпили вы немало. Вон и корки от сыра, и кости от рыбы. Бараний бок будто собаки грызли.
– Да у меня зубов давно нет! На, посмотри! – возмущался староста.
– А куда делся бочонок моего самого лучшего вина? Он только что здесь стоял.
– В глаза твой бочонок не видел! Я вино терпеть не могу! – Староста от волнения принялся теребить свою серебряную цепь.
– Во-во! Небось залили зенки и не помните ничего.
– А ты тогда где был? Кто баранину жарил и вино наливал? – нашелся староста.
– Кто его знает… – трактирщик с сокрушенным видом почесал затылок. – Может, и я вместе с вами напился.
– Стану я со всяким сбродом пить! – фыркнул староста. – А деньги чьи?
– Уж если на моем столе лежат, значит, мои! – Рука трактирщика потянулась к золотым.
– Почему твои? – Староста проворно хлопнул собеседника по ладони. – Если вместе пили, то и денежки пополам.
– Это что еще за новый закон! – возмутился трактирщик. – Разбойник вы, а не староста!
В этот момент в спор вмешался Хавр. Бесцеремонно оттолкнув разбушевавшихся аборигенов в сторону, он завладел одной из монет.
– Где-то я уже такую видел, – сказал он, подбрасывая золотой на ладони. – Кто расплачивался? Чернявый паренек со шрамами? Или кто-то из баб?
– Нет… Не было здесь никого, – пробормотал трактирщик, напуганный пуще прежнего.
Карглак только мельком глянул на находку и перевел свой тяжелый взгляд на жестянщиков.
– Не помните, значит, ничего? – грозно произнес он.
– Ничего, – те очумело затрясли головами. – А что мы должны помнить?
– Еще раз зададите глупый вопрос, оторву головы, – предупредил Карглак и для пущей убедительности смял в кулаке оловянную тарелку. – Рассказывайте про самое последнее, что вы можете вспомнить.
– Я вроде бы дома сидел. Бумаги какие-то переписывал. – Староста стал разглядывать свою ладонь, тщетно стараясь отыскать на ней следы чернил. – И цепи этой на мне не было…
– Я барана собирался резать. Нож точил, – добавил трактирщик. – А теперь выходит, что баран зарезан давно. Вон, кости от него лежат… Чудеса какие-то…
– Ты все понял? – Карглак переглянулся с Хавром. – Похоже, нас опередили. У этих дураков в памяти зияют огромные дыры. Они помнят только то, что случилось еще до моего отъезда из Чернодолья.