Положив трубку, он с минуту подумал, потом снова поднял ее и назвал еще один номер.
– Здесь Ланге! Сегодня отправляем «Фауста». Я не советуюсь с вами, а приказываю!.. Надо бы различать… И никаких «но»! Сегодня!.. Скоро вылет «фазанов»… На месте объясню…
Итак, машина закрутилась. Надо будет подготовить все распоряжения и приказы.
Ланге переоделся в штатское. Он торопился. Понятие «день» уже исчезло. Теперь время надо считать по часам…
Возвращаясь из леса, Алексей не ожидал увидеть Паисия. Несколько дней назад он уехал в Белую Вежу.
– Алексей? Здравствуйте, здравствуйте… – Паисий стоял у крайней хаты, словно кого-то поджидая.
– Как поездка? – скорее из вежливости, чем из любопытства, спросил Алексей.
– Прекрасно. Новая власть хочет повсеместно открыть школы. Представляете, преподавание на белорусском языке! И книжки мы будем читать тоже белорусские! Только вот опасаюсь, что в связи с последними событиями, – Паисий кивнул в ту сторону, где чернело пепелище Акимовой хаты, – детей не слишком охотно в школу отдавать будут.
– Ну уж не так все страшно. На детей бандиты, наверное, нападать не будут?
– Как сказать… Слухи разные доходят: то там кого повесят, то здесь спалят. Здесь-то никто не объявлялся? – Паисий вопросительно посмотрел на Алексея.
– Тихо…
– А в городе, знаете ли, интересные перемены, – продолжал учитель. – Молодежь, по-моему, первая их улавливает. Вот мне любопытно было бы побеседовать с вами, Алексей. Вы ведь явление своеобразное: представитель, так сказать, будущей художественной мысли нашего края. И сами вышли из простых слоев. Может, если время позволяет, ко мне зайдем? Самоварчик поставлю, потолкуем…
Алексей так и не понял, что же конкретно желает услышать собеседник. Ясно было, что ему хотелось пообщаться. Вреда от этого он не видел и потому приглашение принял.
Паисия, несмотря на его странные, не всегда понятные для мужиков речи и поступки, в деревне уважали. Росту он был среднего и лицом не особенно вышел – скуластенький, с маленькими глазками, прятавшимися за толстыми стеклами очков в простой проволочной оправе. Но было в глазах столько участия и мысли, что это делало его по-своему привлекательным. Много лет назад он вернулся сюда, как люди говорили, успев даже в университете поучиться.
Аккуратный дом учителя стоял возле рощи. На небольшом участочке еще оставалась какая-то огородная зелень.
– Заходите, заходите, – чуть манерно пригласил он Алексея.
Для холостяцкого деревенского жилья – а Паисий жил бобылем, – комнатка, куда хозяин пригласил гостя, была очень аккуратно убрана и обставлена скорей по-городскому. Письменный стол, полки с разными книгами; кроме обычной лавки – два стареньких деревянных стула. В общем, уютно с мужской точки зрения.