— Командир орудия сержант Рогальчук — вздрогнув от неожиданного вопроса, ответил Скрипченко.
— Отлично. Вот он и будет командовать расчетом. А если товарищ военинженер разберется с трофеями, то из артиллерийского расчета и трофейного миномета делаем взвод поддержки. Командира взвода назначу позднее.
После опроса организуем два… хм… взвода стрелков. Командовать ими будут Скобелев и Музыка. Технических специалистов сводим в отделение технической поддержки. А пограничники будут разведывательным отделением. По окончании опроса и распределения жду от товарища политрука установочный приказ по отряду. Всем ясно?
— А что с перебежчиком делать будем? И с пленными? — спросил Сергей Иванов.
— Для охраны пленных будем выделять по человеку с каждого отделения. А перебежчик… Раз он добровольно к нам перешел, то ему дороги назад нет. Распределим по воинской специальности.
— Вы не слишком рискуете? Вдруг это немецкий шпион? Сбежит и нас выдаст? — спросил недоверчиво Музыка.
— Если он заслан для долговременного внедрения или сознательно перебежал — не сбежит. Да и что немцам дадут сведения о небольшом отряде, когда целые наши дивизии в тылах шатаются. А после выхода пусть с ним компетентные органы разбираются.
В это время сидевший с расстроенным видом Семен вдруг дернулся, словно пытаясь встать. Оказалось, что к беседующим подошла Елена, закончившая обрабатывать раны комиссара. По ее словам, Кравцов просил Андрея подойти к нему. Извинившись, Мельниченко с трудом поднялся со своей неудобной коряги, чуть не уронив сидевшего на ней же и неотрывно смотревшего на Елену Семена, и пошел к телеге. Остальные собеседники тоже начали подниматься и расходится. Полученные задания требовалось выполнять, а пока бойцы будут отсыпаться после бессонной ночи в засаде или за рулем, можно было недолго отдохнуть и самим. На месте остался только Сергей, с иронией следивший за Семеном, который пристроившись рядом с Еленой, молча шел, 'незаметно' искоса поглядывая на девушку.
28 июня. 1941 год. Украина. Сергей Иванов.
Хм, кажется, Сему зацепило и серьезно. Давненько я его в таком состоянии не видел. Пожалуй, только года два назад он так вокруг новенькой секретарши увивался. Стихи даже сочинял, пока не выяснилось, что она лесби… Вот облом был. Так он эти два года и ходил, словно в воду опущенный. Смотри, смотри, даже хандра у человека пропала… Эх, молодежь! Это мне уже как тому мужику из анекдота и отсюда все хорошо видно, а он еще не нагулялся….
Интересно, о чем там Андрей с батальонным так долго разговаривают? И странно, чего это вдруг батальонный резко к нам хорошо относится начал?