— Ну, за успех!
После второго стакана из сейфа появилась и вторая бутылка, уже с 'шилом' (разведенным водой спиртом).
После третьего стакана, когда предметы, приобретшие первоначально резкость, стали понемногу расплываться, сержант вдруг с пьяной откровенностью признался:
— Ведь дед-то не сразу этого… Иванова признал. Сначала все сомневался, но когда я на него прикрикнул, все признал и даже подпись поставил. До этого все про неграмотность талдычил.
— А какая собственно разница? — с такой же пьяной решимостью ответил начальник, закуривая и не обращая внимания на недовольную гримасу некурящего сержанта: — Узнал и отлично. Видишь, герой наш немцев бьет, генерала вон уничтожил. Так что пусть и дальше геройствует… Да, совсем забыл. Ты ведь на фронт просился? Так вот разнарядка пришла, добровольцев на фронт отбирают, служивших раньше в оперативных частях или пограничниками. Тебя как пограничника, начлаг уже записал. Так что готовься. Впрочем, чего тебе, холостяку, готовиться, оделся и готов….
7 июля 1941 г. Новый Мирополь. Сергей Иванов.
Оборзели мы, точно оборзели, бл…. Самоуверенность и недооценка противника — самая страшная болезнь офицера. И мы ее подхватили, ё…ть. Говорил же капитан Копылов: — Если вы решили, что противник дурак, то вы — труп. А мы расслабились совсем, думали очередной раз немцев шапками закидаем. Еще на сегодняшних командиров бочку катили, мнили себя умнее их. Как же, опыт афганский, уроки истории знаем… Никакие уроки истории не спасут тех хлопцев, что в танках сгорели. Ведь и по моей вине, черт побери! Ну на фига решили опять всю войну сами выиграть? Одним неполным полком на боевую группу полезли, в окружение на арапа решили взять. Ну, и закономерно получили огромные потери… Шесть сгоревших 'двадцать шестых' и 'бетушек', один КВ и все самоходки! Ну еще 'Рыжий' без гусеницы остался, да с легкими повреждениями, но его Нечипорук и команда отремонтировали быстро. Нет, бить надо таких как мы по мордам, чтобы немного думали. Бл… я ж всем экипажам твердил — от пехоты не отрываться! А они вперед без оглядки. Точь в точь, как русские танкисты в Грозном в девяносто четвертом. Вот и пожгли их также. Но большая часть потерь все же на последний момент пришлось, когда немцы назад ломанулись. Слишком мы им в силах уступали. Если бы не комиссар, что пехоту сто девяносто девятой в атаку поднял, мы бы все тут и остались.
Даже Андрюхе вместе со всем КП в бой вступить пришлось, когда одна из стрелковых рот немецкой контратаки не выдержала и побежала. А ведь если б не Ленг, те три человека, что на командном пункте оставались, роту не развернули бы. Повезло, что рота почти вся из среднеазиатов была. Недавно, черт побери, призванных и почти необученными в бой брошенных! Ну и побежали они от немецких панцергренадиров…. хотя их пока еще не так называют. Впрочем неважно… А навстречу им Андрюха с двумя связистами бежит, автоматом потрясая, и вдруг его Ленг обгоняет… жаль, не видел лично, говорят картина еще та была. Немцы считают, что все кончилось, а рота почти вся вдруг разворачивается и назад в штыки. Да так дружно и грозно, что немцы сразу драпанули, даже не отстреливаясь. Вечером мне повар наш, тот самый Худойбердыев, рассказал почему. Оказывается на Востоке легенда есть о бесстрашном и непобедимом племени воителей, которым в бою алабаи помогали. И что характерно — абсолютно черного окраса. Поэтому то он тогда, при выходе из окружения 'черного шайтана' и вспоминал. А теперь представьте себе реакцию бегущего испуганного туркмена, когда ему навстречу в атаку всего лишь три человека несутся и черный алабай? Вот, вот… тут-то самые трусливые решили, что им помощь пришла и немцам писец…. Что закономерно и произошло. Так что Ленг сейчас законно очередную порцию получил от Худойбердыева. Ох, перекормит он собаку, пока Андрюха не видит. На мои же замечания Рустам только смеется, говорит, что собака сама знает, сколько съесть.