Неужели нынешняя прислуга не знает, что в доме такие связи запрещены? Наверное, у них слишком кружится голова, чтобы об этом беспокоиться. Его переполняло отвращение. Любовникам нет дела до окружающих!
Почему люди не могут удовлетворять свои животные инстинкты так, чтобы не нарушать повседневную жизнь других? Как собирается делать он. Сегодня ночью. Он найдет ту порочную вдову и удовлетворит свой голод. Тогда он перестанет обращать внимание на точеные бедра гувернантки, или на то, как вздымается ее грудь, когда она вздыхает, или на то, как от нее приятно веет вереском, когда она проходит мимо. И уж точно он перестанет изумляться, как золотятся у нее волосы, когда солнце светит в окно салона или гадать, так ли на ощупь приятна ее грива, как это кажется глазу. И уж конечно, ему не будет никакого дела до ее нежности к галантному учителю, пришедшему ей на помощь.
Стил улыбнулся. Он может быть очень убедительным, если захочет. И почему-то он не сомневался, что порочная вдова не станет возражать. Она слишком пылкая женщина, чтобы говорить «нет» маленькому, невинному удовольствию.
– Дьявол меня побери, – пробормотал он, поняв, что от одной только мысли о вдове его член набухает.
Черт, он же заместитель генерального прокурора Англии, он должен уметь контролировать беспутное тело!
В последние восемь лет он научился чертовски хорошо управлять своими эмоциями. Да уж, хорошо… То, что он делал минувшей ночью, наплевав на всякий контроль, – это было несвойственное ему безрассудство.
В размышления ворвалась пугающая мысль: что, если она забеременела от него? Он покачал головой. Видимо, леди приняла меры. Или она слишком стара?
Эту мысль он отбросил: если вдова не беспокоится, то и ему незачем. Он для нее незнакомец, кажется, она не заботится о будущих осложнениях. Вообще-то она очень быстро с ним простилась.
Его любопытство возбудилось не меньше его мужской плоти. Стил не мог дождаться, когда же увидит порочную вдову и утолит обе страсти.
– Спокойной ночи, мисс Уэст, – пробормотал Сет. Он лежал, укутанный одеялом, глаза ярко блестели, щеки раскраснелись. Сидящая рядом Абигайль положила руку ему на лоб – лоб был горячий.
– Сядь-ка, Сет.
Мальчик наполовину выбрался из-под одеяла и сел. Абигайль просунула руку в распахнутый ворот ночной рубашки. У мальчика был жар.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Абигайль, стараясь сдержать беспокойство в голосе.
– Хорошо, – промямлил Сет. – Только голова немного болит..
Абигайль вглядывалась в его лицо, пытаясь догадаться, что вызвало жар.
– Больше ничего не болит?