– Кто он? – повторил Прыгун, отрывая ее от мыслей.
– Пардон?
– Ты собираешься снимать с него маску?
– Ах… – Ее рука лежала у края платка, закрывавшего лицо. Искушение было велико. Он без сознания, он не узнает. Вспомнив, как они обменялись обещаниями, Абигайль пыталась сказать себе, что он нарушил соглашение, задавая вопросы, а значит, и она свободна от обязательств. Но этот аргумент висел на тонкой ниточке. Она – она дала обещание, и она его сдержит. Может, он и не узнает, но она будет знать. – Нет. Я не сниму с него маску.
– Тогда я. – Прыгун потянулся к платку. Абигайль схватила его за руку:
– Нет!
– Какого черта? Он на тебя напал! Ты ему ни черта не должна!
– Он спас мне жизнь. – И еще она дала обещание и не может воспользоваться его беспомощностью.
Прыгун фыркнул. В тусклом свете луны она видела нерешительность на его лице.
– В самом деле. Я попалась в ловушку. На меня напали… если бы не он… Я обязана ему жизнью, я не воспользуюсь преимуществом, что он сейчас без сознания. И вам не позволю. Это неправильно.
Прыгун притушил вспышку злости.
– Чертова кукла.
– Прыгун, обещайте, что не попытаетесь узнать, кто он.
– Ты не могла дать ему денег или чего-то такого, а он спас тебе жизнь. И только так ты можешь проявить к нему уважение. – Он поморщился и махнул рукой. – Ладно, ладно. Обещаю не подглядывать.
– И не давать другим подглядывать.
– И не давать другим. – Прыгун выставил большой палец. – Ты бы шла отсюда. Мясник Лео приходит рано, скоро и все другие соберутся.
Абигайль посмотрела на лежащего мужчину, и в сердце пробрался червячок вины.
– Мы не можем его здесь оставить.
Прыгун почесал в затылке.
– Я знаю одно хорошее место.
– Там ему будет безопасно?
– Как младенцу в колыбели.
– Покажите.
Сквозь веки просвечивало солнце, но Стил не хотел просыпаться. Мучила сокрушительная боль в голове, как будто в макушку забивали гвозди.
Кажется, вчера он смертельно напился. Но во рту не было сухости, как обычно бывает после попойки. И пахло не коньяком, а… навозом.
Навоз?
Стил сел. Боль ножом прорезала голову. Он застонал, поднял руку и нащупал на голове шишку величиной со сливу.
– Какого черта…
Свет резал глаза. Золотой. Нет, это не золото, это сено купается в солнечных лучах.
Сено. Его окружали горы сена. И запах навоза, такой сильный, что его чуть не стошнило.
Хрюкнула свинья. Замычала корова.
Хлев. Он в хлеву, черт побери!
Подавив тошноту, Стил огляделся. На сеновале в хлеву, поправился он, глядя на балки над головой. Сквозь щели сарая пробивались лучи, возвещая рассвет.
Звуки животных шли снизу. Скрипнула дверь, зашаркали шаги.