Она едва не упала, спускаясь по стремянке вниз. Алекс, обмякнув, как тряпичная кукла, сидел на стуле, повесив голову на грудь, не подавая признаков жизни, по виску его стекала тонкая струйка крови. Рана на виске могла быть оставлена либо кастетом, либо перстнем.
Нет, сейчас не время жалеть его, не время бояться. Нужно действовать. Ливия подбежала к мужу. Он был без сознания. Ливия огляделась. Дать бы ему воды. Но воды не было. Она запрокинула голову Александра и поднесла жбан к его губам, влив немного жгучей жидкости ему в рот. Он очнулся, открыл глаза и несколько мгновений тупо смотрел на нее, ничего не понимая. Потом мотнул головой и поморщился от боли.
– Что, скажи ради Бога, ты тут делаешь? – заплетающимся языком пробормотал он.
– Я с тобой, – сказала Ливия, борясь со слезами счастья. – А где еще я, по-твоему, должна быть?
И тогда в его затуманенных глазах вспыхнул лучик света.
– Со мной, где же еще? – сказал он и закашлялся, потому что она влила ему в глотку еще немного самогона.
– Господи, женщина, что ты со мной делаешь? Я и так еле жив.
– О, Алекс! – Она поцеловала его в кровоточащие губы – Ты в порядке?
– Пока да, но долго это не продлится. Там, на шпангоуте, в ящике, лежит нож для потрошения рыбы. Я на него уже не один час смотрю.
Ливия не верила своим ушам. Он говорил так, словно хоть сейчас готов был броситься в бой.
Ливия достала нож, обрубила веревки, стягивавшие его запястья, опустилась на колени и разрезала путы вокруг лодыжек.
– Татаринов…
– На палубе, я знаю. Сколько их?
– Четверо против четверых.
– Если бы против них не были ищейки Аракчеева, я бы сказал, что Татаринов в моей помощи не нуждается. Но… Дай мне нож, моя сладкая.
«О, как приятно вновь слышать от него ласковые слова»
– У меня твой пистолет, – сообщила Ливия.
– Ты просто волшебница. – Алекс взял у нее пистолет. Он смотрел ей прямо в глаза: – Я люблю тебя, Ливия. Я так хотел тебе об этом сказать, но боялся, что ты мне не веришь и я не смогу убедить тебя в том, что это действительно так.
– Ты меня убедил, – сказала она. – Не надо мне больше ничего говорить.
Он улыбнулся ей разбитыми губами.
– Поднимайся наверх следом за мной, но в драку не лезь. Я требую, Ливия. Ты должна сделать все, чтобы они тебя не схватили. Они сделают из тебя заложницу, и тогда мы пропали. Как только мы будем на палубе, ты побежишь на пристань. Поняла?
– Конечно, – сказала она упавшим голосом.
– Оставайся у меня за спиной. Не высовывайся. – Он стал подниматься на палубу. Ливия следом. По палубе текла кровь. Татаринов и один из людей Аракчеева сошлись в схватке. Оба мастерски владели ножами, у обоих кровоточили раны, оба бились самоотверженно и яростно. Один из матросов лежал на свернутых канатах, не подавая признаков жизни. Другой – сражался с одним из трех товарищей Татаринова.