Когда они с ошеломленным ростовщиком вышли из конторы, Дао Гань сказал:
— У вас наверняка есть собственный паланкин. Не могу же я, исполняя служебный долг, идти через город пешком.
Они сели в устланный шелковыми подушками паланкин, и, когда носильщики водрузили его на плечи, Лэн тревожно сказал:
— Может быть, вы мне объясните, в чем дело. Я имею в виду, в самых общих чертах.
Он достал из рукава две связки медяков и положил на колени Дао Ганю.
— Очевидно, это касается того, что случилось вчера вечером?
Дао Гань с нескрываемым омерзением стряхнул связки медяков на колени Лэну.
— Я неподкупен, — отрезал он.
— Конечно, конечно! — торопливо запричитал ростовщик. — Но до какого момента вы неподкупны? Может быть, серебряный слиток?
Дао Гань с грустью посмотрел на сверкающее серебро и проглотил слюну. Ситуация все более осложнялась. Наконец он взял себя в руки и мрачно сказал:
— Если вы немедленно не прекратите свое недостойное занятие, я буду вынужден сообщить, что вы пытались подкупить служебное лицо.
Всю дорогу они хранили мрачное молчание, пока носильщики не опустили паланкин во внутреннем дворе судебного комплекса. Дао Гань провел ростовщика в канцелярию и велел там подождать. Лэн рухнул в кресло у дверей. Он тотчас достал из рукава шелковый платок и принялся энергично им обмахиваться. С почтительным трепетом взирал он на чиновников, с усердием работающих за четырьмя большими письменными столами.
Как только Дао Гань вернулся, толстяк вскочил на ноги и спросил:
— Ну, что там с моим делом?
Дао Гань окинул его сочувственным взглядом:
— Я не имею права раскрывать служебные тайны, господин Лэн. Но должен сказать вам: не хотел бы я оказаться на вашем месте!
Когда, обливаясь потом, Лэн вошел в кабине судьи Ди и увидел того, сидящего за столом официальном платье из зеленой парчи и в крылатой шапке, он окончательно потерял голову. Он сразу упал на колени и принялся лбом касаться пола.
— Оставьте вы эти формальности, господин Лэн, — холодно сказал судья. — Мы же не в зале суда.
Когда Лэн робко присел на краешек деревянного табурета, который пододвинул ему Дао Гань, судья продолжал:
— Должен предупредить вас, что, если я замечу, что при ответе на мои вопросы вы скрываете правду, мне придется учинить вам официальный допрос перед судом. Скажите, где вы были вчера вечером?
— О Небеса! Как я об этом не подумал! — запричитал толстяк. — А все потому, Ваше превосходительство, что я выпил лишнего, клянусь вам! Как раз перед закрытием конторы ко мне зашел мой старый приятель Цю, золотых дел мастер, и мы отправились с ним немного выпить в большой трактир возле рынка. Мы выпили по четыре порции, Ваша светлость, не больше! Я еще довольно прочно держался на ногах, о чем, наверное, вам сообщил тот бродяга.