Оказалось, что никто.
– А вот эти трусишки шёлковые. – Цимбаларь линейкой приподнял вышеуказанный предмет туалета. – Да и пошиты не в артели «Коммунарка». Жаль, что фирменных знаков нет. Такие вещи, наверное, только в дорогих бутиках продаются.
– И носки не хилые, – заметил молодой опер. – Скорее всего, итальянские.
– С чего ты взял? – поинтересовался Цимбаларь.
– Меня недавно в гостиницу «Бродяга» вызывали, – начал было опер, но, заметив на лице Цимбаларя недоумение, сразу поправился: – Я хотел сказать, в «Турист». Там проститутки макаронника клофелином угостили. Прибыл, болезный, на международный симпозиум по новейшим средствам безопасности, а остался без средств к существованию. Так вот, на нём были очень похожие носки.
– Импортные вещи сейчас не редкость, – сказал другой опер. – Глобализация, как-никак. Одна моя знакомая на днях вагинальный грибок подцепила, который прежде только на Занзибаре встречался.
Выслушав это сообщение, старший из сыскарей стал энергично вытирать руки, смачивая платок водкой из недопитой бутылки. Другие как-то сразу поскучнели и отодвинулись подальше.
Спустя четверть часа, в результате так называемого мозгового штурма, когда каждый имеет право высказывать самые невероятные предположения, была выработана наиболее приемлемая версия: неопознанный гражданин убит неизвестным пока способом где-то в другом месте, аккуратно доставлен в подвал и там раздет, предположительно с целью затруднить опознание (а иначе кому могли понадобиться окровавленные носильные вещи).
Судя по всему, покойник при жизни не бедствовал, а это означало, что где-нибудь на барахолках или в ломбардах могут всплыть принадлежавшие ему вещи – например, дорогие часы, запонки с камешками, уникальный перстень, золотой портсигар, бумажник из крокодиловой кожи.
На поиски этих улик, а также на поголовный опрос населения, в первую очередь таксистов, ночных сторожей, консьержек, собачников, дворников, бдительных старушек и уличных проституток, нужно было ориентировать не только оперативный состав, но также участковых и патрульно-постовую службу.
Окончательно убедившись, что делать здесь больше нечего, Цимбаларь сказал:
– Загляну-ка я на всякий случай в тот подвал. Ты меня проводи. – Это относилось к молодому оперу, ещё не закосневшему в каждодневной рутине неблагодарной милицейской службы. – Пару фоток и одежду я на всякий случай заберу.
Покидая отдел, он вынужден был задержаться возле дежурного, порывавшегося предъявить для осмотра свой пистолет, на котором сейчас, наверное, даже микробов не осталось. Мягко придержав бравого подполковника, Цимбаларь сказал: