В современной цивилизации интеллект, по существу, отождествляется с развитием словесно-логическим, речевым. Но есть наверное, и внеречевой интеллект, двигательный, чувственный, эмоциональный, — то, что может быть несравненно выше у какого-нибудь идиота, нежели у человека, которого признают по современным канонам вполне полноценным. Да, это нечто издревле темное, но, быть может, этому принадлежит более почетная роль в будущем.
Охотник с собакой; всадник на лошади — вот бессловесное взаимодействие, в котором достигается совершенное понимание поставленной цели. Но общение с животным не сводимо ни к какой общей задаче. Оно, скорее, подобно музыке — не разыгрываемому дуэту, а совместной импровизации, в которой действия сторон координируются лишь частично: скорее как в танце, игра идет по импровизированным, переменным правилам. Это каскад взаимных непроизвольных прогнозов, конечный смысл, дальний расчет которых ведом одной природе.
То же самое — у кроватки младенца месяцев от двух до семи. Если вы застанете его в более или менее хорошем настроении и вам удастся войти в контакт, не замутненный стереотипным сюсюканьем, вам будет подарена масса взглядов, улыбок, непередаваемых, неповторимых звуков, которые родят в вас сонм откликов. Определенно это вызываете вы: отойдите, и все исчезнет. Вас тянет к нему снова, вернитесь — и вы опять почувствуете себя в другом измерении, растворитесь.
Но с бессловесным человечком случай все же особый. Здесь не простая животная музыка. Все идет под знаком нарастающего потенциала сознания, подо всем скрывается прогресс, шаги психического восхождения.
Я ВАШЕ ЭХО
«Каждый человек, — писал Фрейд, — имеет в своем подсознании аппарат, позволяющий улавливать состояния других людей, иначе говоря, устранять искажения, которые другой человек вносит в выражение своих чувств».
Наверное, это и чувствовал Лафатер и прочие человековидцы. Как безошибочно нечто в нас фиксирует малейшие нюансы заискивания, раздражения, пренебрежения, зависти, вожделения… Как трудно и рискованно выводить это в плоскость рассудочного анализа: море нюансов, а истина в оттенке. Общение многоканально, слова говорят одно, интонации другое, глаза третье, руки четвертое, все поведение в целом вместе со своей ситуацией — что-то совсем иное.
Идя вглубь, к мозговым механизмам, мы подходим к биологическому феномену широчайшего значения и одновременно физиологическому первокирпичику социальной психологии — к тому, что в другой книге я назвал мозговым эхом.
Этот механизм обеспечивает память, поддерживает непрерывность психической жизни и глубоко связан с эмоциями, с адом и раем.