- Каким образом ты меня нашел? - мрачно спросил Федор.
- Да случайно, совершенно случайно. Что наша жизнь? Как говорится, игра случая! В кафе сидел, газетку читал, смотрю, рожа знакомая, родная русская рожа. А я тут истосковался, не поверишь! Своего брата, русского человека, за версту чую.
- Значит, ты случайно увидел меня в кафе? - уточнил Федор.
- Мг м. Ты с каким то усатым абреком сидел. Меня, конечно, не заметил, не узнал. Ну, думаю, подлец Федька. Ладно. Мешать не стану. Мало ли, какой там у вас разговорец? Позже подойду, да тут как раз у меня брюхо и прихватило. А кстати, что за абрек?
- Как ты узнал адрес пансиона? - спросил Федор.
- Что, это такая страшная тайна? - Степаненко прищурился. - Может, ты тут вообще нелегально, а, Федька? У тебя секретная миссия? Не бойся, я умею держать язык за зубами.
Федор зевнул, потянулся в кресле, взял с тарелки последний бутерброд.
- Петька, не обольщайся. Я тут легально, и ничего секретного в моей миссии нет. А ты мне все таки поведай, как узнал адрес.
Степаненко печальным взглядом проводил последний бутерброд, вздохнул и принялся раскуривать свою дешевую папиросу. Явилась хозяйка, помахала рукой, разгоняя вонючий дым.
- Господин Агапкин, при всем уважении к вам я попросила бы, чтобы ваш гость больше не курил тут эти ужасные папиросы.
- Конечно, фрау Зилберт. Простите. Я дам ему свои, - сказал Федор.
- Дай свои, дай, а то такую дрянь приходится курить, - сказал Степаненко по русски, одарил хозяйку любезной улыбкой и продолжил на скверном немецком: - Все будет хорошо, милая фрау, не волнуйтесь.
Федор достал из кармана пачку папирос, бросил на стол. В третий раз задавать тот же вопрос не хотелось. Он доел бутерброд, выпил остывший скверный кофе, закурил.
- Да, Федька, в миссии твоей ничего секретного, - сказал Степаненко, сладко затягиваясь его папиросой, - прямо даже как то скучно. Аптечная контора, порошки, клистиры, градусники. Только при чем тут абрек, не понимаю.
- Петька, а зачем тебе это понимать? - спросил Федор. - Ты чего от меня хочешь?
- Эх ты, Агапкин. Откуда в тебе столько цинизма? Я, можно сказать, жизнью рискую, чтобы тебе, подлецу, помочь.
- Не уверен, что нуждаюсь в твоей помощи, - Федор погасил папиросу, поднялся. - Все, извини, мне пора.
Он устал от этого вязкого, бессмысленного разговора. К тому же хозяйка явно выражала свое недовольство, ходила туда сюда по гостиной, хмуро косилась на Степаненко. Наконец взяла половую щетку и принялась мести вокруг, все ближе подбираясь к креслам. Петька резво вскочил, схватил Федора за локоть.