Тюльпанов встретил его в коридоре, у смотровой.
- Поверьте, я не стал бы вас беспокоить из за пустяка, но тут особенный случай. Лично Владимир Ильич волнуется, просил информировать его каждый час. Пациент, между нами говоря, человек непростого характера. Умоляю, когда будете с ним беседовать, аккуратней, мягче. Очень уж обидчив. Кавказский темперамент.
Все это Тюльпанов быстро, на одном дыхании, прошептал Михаилу Владимировичу на ухо и повлек его под руку в смотровую.
Больной был накрыт простыней до подбородка. На лицо падала густая тень ширмы. Слышалось хриплое тяжелое дыхание, иногда прорывался глухой стон сквозь стиснутые зубы. В углу сестра Лена Седых кипятила шприцы на спиртовке.
- Боль в эпигастральной и в правой подвздошной области, температура тридцать восемь и два, язык сухой, - доложила она механическим громким голосом и добавила чуть тише, живее: - Здравствуйте, Михаил Владимирович.
Профессор присел на край кушетки, откинул простыню, принялся прощупывать волосатый напряженный живот.
- Так больно? А так?
В ответ больной тихо матерился. «Богатое уголовное прошлое, - подумал профессор, - кавказский темперамент».
- На левый бок повернитесь, пожалуйста.
- Зачем?
- Будьте любезны, повернитесь. Благодарю вас. Так больно? Где именно?
- Резать меня хотите? - мрачно поинтересовался больной.
От боли и волнения кавказский акцент усилился. Тень уже не прятала лицо, большое, землистое, побитое оспой. Впрочем, Михаил Владимирович узнал его в первую же минуту. «Азиатище, чудесный грузин».
- Пока хочу только послушать. Задержите дыхание. Теперь дышите глубоко. Курите много. Мало двигаетесь. Спокойней, спокойней, Иосиф Виссарионович, не надо так нервничать.
- С чего вы взяли, что я нервничаю?
- Сердце, оно, знаете ли, притворяться не умеет, у него свои ритмы. Кстати, оно увеличено у вас. Берегите его.
- А живот? Что с животом? Почему температура?
- Острый аппендицит. Придется удалить ваш червеобразный отросток, иначе перитонит, - профессор поднялся, - не волнуйтесь, это быстро и вовсе не опасно. Лена, готовьте больного.
Вместе с Тюльпановым они вышли в коридор.
- Я с самого начала подозревал именно аппендицит, - сказал Тюльпанов, - но мало ли, вдруг почечная колика? Острый панкреатит, холецистит.
Михаил Владимирович остановился, грустно посмотрел на Тюльпанова.
- При остром холецистите боль отдается в правое плечо, в лопатку, френикус симптом. При панкреатите… - он махнул рукой. - Вы сами все знаете. Что с вами, Николай Петрович? Это азбука.
Глаза Тюльпанова заметались, он вдруг схватил Михаила Владимировича за плечо и прошептал: