- Папа, она узнает тебя, - сказала Таня, - у нее меняется выражение лица, когда ты входишь в лабораторию. Думаю, пора дать ей имя. Лева, Левушка. Как, подходит?
- Нет. Ей нужно дать женское имя.
- Но у нее грива, как у льва.
- Львом она никак не может быть. В крайнем случае, львицей. Но у львиц нет гривы.
- Прежние хозяева как нибудь ее называли?
- Розалия, - произнес профессор протяжно, басом, - впрочем, это название всего подвида. В энциклопедии она обозначена как золотистая игрунка мармо зетка розалия. Обитает на востоке Южной Америки. Предпочитает спать в дупле.
- Это я уже поняла, - хмыкнула Таня, - ты заставил Федора не только клетку для нее найти, но еще и особенное полено, с дуплом. Скажи, ты знал заранее, что она выживет?
- Разумеется, не знал. Но надеялся.
Обезьянка принялась энергично чесать лапой голову. Шелковая ярко рыжая гривка была выбрита на макушке наподобие монашеской тонзуры.
- Не трогай, - сказал Михаил Владимирович, - расцарапаешь свои раны.
- Пап, перестань. Можно подумать, она понимает. Обезьянка застыла, взглянула на Таню, скорчила обиженную гримасу, издала тихий, но пронзительный звук, вцепилась в решетку и слегка потрясла ее.
- Ты, мармозетка, со мной споришь? Желаешь выяснить отношения? Изволь, я готова. Давай поговорим, - Таня засмеялась. - Мармозетка Марго. Марго ша. Вот, имечко для тебя.
Последовал изящный прыжок, от перекладин к кольцу на веревке. Длинный пышный хвост взметнулся. Покачавшись на кольце, обезьянка вернулась на перекладину, уселась поудобней и принялась жестикулировать передними лапами. Прижала тонкие кисти к щекам, похлопала в ладоши и наконец изобразила открытые объятья, сопроводив их счастливой детской улыбкой.
- Да, папа, это тебе не крыса, - тихо сказала Таня, - она действительно все понимает. Во первых, ей понравилось имя. Во вторых, она просится на ручки. Сам виноват. Избаловал ее. Возишься с ней, как с младенцем.
- Может, поэтому она и выжила, - Михаил Владимирович открыл дверцу клетки. - Иди сюда, Маргоша. Только, пожалуйста, не хулигань.
Обезьянка прыгнула к нему на грудь, вскарабкалась на плечо и прижалась к щеке. Она была размером с белку, весила не больше фунта. С плеча она попыталась перебраться на голову, но профессор взял ее в руки и поднес к лампе.
- Ну, смотри, как все хорошо заживает, - сказал он, разглядывая аккуратный крестообразный шрам на выбритой макушке, - и шерсть отрастает, можно больше не подбривать. Скоро ты опять будешь красавицей.
Далеко в прихожей послышался звонок.
- Двенадцатый час. Кого это нелегкая принесла? - проворчала Таня и вышла из лаборатории.