Томе покачала головой:
— Джордж Кингсли. Хорошенько, его рассмотрел?
— Достаточно, чтобы понять, что он с радостью перерезал бы мне горло.
— Да уж, он такой. Представляешь, Лем, я знала его еще двенадцатилетним мальчишкой — смышленый такой мальчик был. Но у его отца постоянно были неприятности с законом — так мы и повстречались. Зато мать у него — очень хорошая женщина. Она отправила его в школу и старалась уберечь от неприятностей. Но этот парень не хотел просто жить по правилам, как все остальные. Он все время что-то читал и рассуждал на разные темы, постоянно проповедовал всякие идеи — политические идеи. Представляешь себе? Это парень двенадцати-тринадцати лет. Он собирался решить все проблемы этого мира. Хотел стать политиком и помогать чернокожим. И точно знал, какие законы отменит, а какие введет. Это было просто невероятно.
— Похоже, до добра его это не довело.
— Насколько я себе представляю, однажды он оказался в дурной компании, и один из подростков решил, что самое время ограбить ближайший магазин. Кингсли думал, что они зашли туда леденцов купить, а тот, другой парень вдруг выхватил пистолет. Полная нелепость. Думаю, остальные и понятия не имели, что он что-то задумал, но все равно не хотели вешать всю вину на своего товарища. В общем, в итоге Кингсли отправился в тюрьму для малолетних преступников только за то, что пошел покупать «Сникерс» не в той компании. Его посадили всего на полтора года, но вышел он оттуда уже совершенно другим: такое ощущение, что из него выбили все человеческое. Когда его арестовали, это был живой, полный энергии и энтузиазма маленький вулкан — юноша, который, возможно, и в самом деле мог бы изменить мир к лучшему. Но из тюрьмы он вышел обычным головорезом, каких тысячи.
— Да, это настоящая трагедия, — вздохнул я, стараясь сделать вид, будто я действительно тронут.
На самом же деле мне было трудно сосредоточиться на проблемах Джорджа Кингсли, когда у меня своих было по горло.
— Да, настоящая трагедия. Хочешь, чтобы и с тобой так же вышло? Ведь ты же собираешься в Колумбийский университет. А что ты думаешь об университете, где тебя каждую ночь будут насиловать?
Она явно старалась меня напугать, но зачем? Я и так был напуган до полусмерти. Не такой уж я крепкий орешек, чтобы меня можно было запугать только прямыми угрозами. Зато умник я был еще тот.
— Но если все знают, что более сильные заключенные насилуют более слабых, — спросил я, — почему же никто ничего не делает?
— Не знаю, — ответила Томс. — Можешь обсудить эту проблему с охранником, когда окажешься в такой же ситуации.