Я не хотел поворачиваться, я и не думал смотреть на убийцу, но так уж вышло. Оглянулся и увидел у себя за спиной необыкновенно высокого человека. В руках у него был пистолет, направленный в мою сторону, хотя не то чтобы именно на меня. Он заслонил головой лампочку, висящую на потолке, как земная тень — луну во время затмения, и какое-то мгновение я видел только темный взъерошенный силуэт, зато пистолет я видел отчетливо. К дулу его был приделан длинный черный цилиндр — глушитель, я их видел по телевизору.
— Дьявольщина, — выругался незнакомец и выступил на свет. Выражение его лица оказалось вовсе не яростным и кровожадным, а скорее озадаченным. — Ты еще кто такой?
Я открыл было рот, но в итоге промолчал. Не то чтобы от ужаса я позабыл собственное имя или разучился издавать членораздельные звуки; скорее, я догадался, что мое имя ничего ему не скажет. Ему нужна была информация, которая объяснила бы, что происходит, которая помогла бы ему решить, стоит ли меня убивать, но я был просто не готов к ответу.
Продолжая держать меня на мушке, незнакомец терпеливо смотрел на мою растерянную физиономию: это было спокойствие хладнокровной рептилии, к которому, однако, примешивалась и какая-то непонятная теплота. Он был альбинос, с совершенно белыми волосами, торчащими в стороны, как у Энди Уорхола, необыкновенно худой, совсем как Карен и Ублюдок, но не такой хилый и изможденный на вид. Вообще-то он казался даже крепким и по-своему элегантным: черные кеды, черные джинсы, белоснежная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и черные перчатки. На правом плече у него небрежно болтался студенческого вида рюкзачок, а его изумрудные глаза даже в туманном полумраке трейлера сияли, контрастно выделяясь на фоне белоснежной кожи.
— Не дергайся, — сказал убийца.
Он вел себя как человек, у которого все под контролем, но через какую-то долю секунды самообладание покинуло его, а потом снова вернулось — будто каменная статуя рассыпалась на куски и снова собралась. Он сделал пару осторожных шагов — сперва влево, потом вправо.
— Ты, наверное, заметил, что я тебя еще не убил. Более того, и не собираюсь этого делать. Я не убийца и не киллер, я — ассасин. Если ты отмочишь какую-нибудь пенку и разозлишь меня — я прострелю тебе колено. Боль, кстати, адская, и можно остаться инвалидом. Так что мне не хотелось бы этого делать. Поэтому не дергайся, делай, что я скажу, и я тебе обещаю, что все будет в порядке. — Он еще раз огляделся и испустил такой глубокий вздох, что губы его задрожали. — Дьявол! Мне так адреналин в голову ударил, что я даже не заметил тебя, пока не уложил этих двоих.