— Тогда мне пришлось бы отказаться от своих. Они невешки, и все же… Слишком дороги мне.
Он слукавил, это чувствовалось. И шерстинки, вставшие дыбом на серо-рыжем загривке, только подтверждали: га-ар поится женщину, закутанную в покрывало. Он может шутить, балагурить, но страх все равно никуда не денется. Интересно, он испугался еще до того, как попробовал ее кровь, или уже после?
— Подержи его покрепче.
Просьба-приказ, обращенная к Боргу, была исполнена без промедления, и мои руки оказались прижаты к телу, словно тисками, а грудной клетке стало трудно расширяться. Жен-щина приподняла рукав на моем правом запястье и кольнула кожу острием кинжала. Поначалу мне не собирались делать больно, вот только прискорбно быстро выяснилось, что исходные планы действий подлежат существенному изменению, поскольку…
В месте укола не появилось ни капли крови. Впрочем, иного результата глупо было бы ожидать, ведь теперь благополучие моего тела волновало серебряного зверька куда больше, нежели раньше. Хотя, признаю, после царапины, полученной от шпаги герцога, я как-то позабыл, что могу быть неуязвимым. Или перестал рассчитывать на помощь? Во всяком случае, удивился. Немножко. И, пожалуй, приятно.
Женщина чуть помедлила и кольнула еще раз. Безуспешно. Тактика слегка изменилась, и последовал ощутимый удар, в иных обстоятельствах способный пробить мою руку насквозь, но на пути кинжала вновь встал надежный щит.
— Что это значит?!
Недоуменное возмущение, колеблющееся на границе между гневом и растерянностью? Еще бы! Все, с кем мне после разрушения Зеркала Сути доводилось сталкиваться в поединке, поражались не меньше, причем в самом прямом смысле этого слова, потому что чаще всего скорехонько отбывали в Серые Пределы.
— Я тебя спрашиваю!
Кинжал угрожающе переместился на уровень моих глаз. Что ж, и эту часть тела серебро сумеет защитить, так что бояться мне нечего. Все равно скоро умру.
— А сама не догадываешься, сестричка?
— Твоя плоть состоит не из камня.
Можно было бы промолчать, сохранив драгоценный секрет. И тюремщица измучилась бы, пытаясь угадать, что помогает мне оставаться неуязвимым. Или не тратила бы силы на угадывание, а пригрозила бы смертью Борга, скажем. Вот тогда я бы покорно признался, потому что смотреть, как великан убивает себя сам, следуя приказу, не подлежащему возражению, мне бы не хотелось. Да и что я теряю?
— Верно. Но в ней есть кое-что другое… Кое-что, хорошо тебе известное.
Она застыла на месте, потом медленно повернулась и сделала несколько шагов по поляне, словно желая сосредоточиться или успокоиться.