Внезапно всех стремительно обогнал снежно-белый «Фольксваген-Транспортёр». Проскочив на красный свет, он резко затормозил. Машину, едва не опрокинув, развернуло поперёк перекрестка.
– Начинается, – сбавляя ход, буркнул Цимбаларь. – Оперная ария «Люди гибнут за металл». Исполняется питерской братвой в сопровождении оркестра огнестрельных инструментов.
Сегодня, как по заказу, сбывались все его самые мрачные прогнозы. Из микроавтобуса, ещё совсем недавно казавшегося пустым, ударили автоматы. Приближающийся к перекрестку «Опель», от которого во все стороны брызнуло стеклянное крошево, зарыскал по дороге, словно потеряв управление.
На помощь устремилась «Тойота», но её начали поливать свинцом из налетающего сзади «Мицубиси-Паджеро».
«Опель» между тем окончательно потерял ход, выехал на тротуар и упёрся дымящимся радиатором в осветительную мачту. Все четыре дверцы разом распахнулись, но наружу выскочили только два человека – по крайней мере, так казалось со стороны.
Третий, не замеченный никем, кроме Цимбаларя, волоча в зубах мешок с чемоданом, проворно отполз под защиту живой изгороди, отделявшей проспект от каких-то унылых пустырей.
Покинувшие «Опель» климовские бойцы оказались не лыком шиты. Сначала они забросали автобус ручными гранатами, а затем открыли интенсивную пистолетную стрельбу.
– Из «стечкиных» садят, – одобрительно произнёс Цимбаларь, не спускавший глаз с уползающего бандита.
– Слышу, – кивнул Кондаков. – Надёжная дудка. В иных ситуациях и автомату не уступит.
Тем временем «Мицубиси-Паджеро», выглядевший в этой свалке, словно бульдог среди мопсов, протаранил свою землячку «Тойоту», и люди, высыпавшие из обеих машин, сошлись в рукопашной схватке. Попытка умыкнуть чемодан всё же не осталась незамеченной, и вокруг уползающего бандита пули затеяли настоящую свистопляску, срубая ветки кустов и высекая искры из тротуарных плит.
Сначала пострадал запрятанный в мешок чемодан, получивший несколько пробоин, а затем и его носильщик, сразу припавший к тротуару и завилявший задом, словно в любовном экстазе.
Цимбаларь, уже успевший развернуть свою «девятку», дал задний ход и остановился почти напротив раненого бандита.
– Давай сюда! – распахнув дверцу, крикнул Кондаков, заранее перебравшийся на заднее сиденье. – Куда мешок тащишь? Бросай, а то пропадёшь!
Но бандит уже и сам понял, что жизнь дороже любых бумажек – даже зелёненьких, даже снабжённых семью степенями защиты, и, оставляя за собой прерывистый кровавый след, кинулся к машине. На одних руках кинулся, утюжа брюхом мостовую и подволакивая ноги. Однако на диво проворно, словно ящерица, потерявшая хвост.