Старичка привели. Он, как ни в чем не бывало, собирал травы у реки. Казалось, напряженная атмосфера не коснулась его. Ролло он разглядывал почти с детским любопытством. Без страха.
– Да, я говорил с ней. Она сидела как раз на том камне, что и ты, правитель. Я рассказывал ей о чудесах Святого Адриана. Она почти не слушала, но я мог понять ее. Вокруг ее чела витал мрак. Ей угрожала опасность.
– Опасность? – заволновался Ролло. В этом босоногом монахе было что-то, что отличало его от остальных. Такой светлый взгляд бывает у блаженных или провидцев… Или святых, как утверждают христиане.
– Поначалу я посчитал, что это исходит от тебя, язычник, – спокойно продолжил Таурин. – Люди говорят о тебе много хорошего и много плохого. Но что ты волк кровожадный, известно всем. А та женщина… У нее на виске был кровоподтек. Кто же поднимет руку на красоту, как не злодей?
Он повернулся и спокойно продолжал свое занятие среди заросших травами развалин. Ролло смотрел прямо перед собой. Хотел ли он зла своей Птичке? Он был зол на нее за ее самоуправство в Гурне, за ее неповиновение в Руане. Но желать ей зла?… Нет, несмотря на всю его ярость, на ревность и подозрения, он бы не сделал ей ничего дурного. Ведь он все еще любил ее. У него вдруг гулко забилось сердце. Да, он любил ее. Ее смех и капризы, ее нежное тело, ее волосы, ее голос, ее ворчание и умение радоваться всякой чепухе. И он все еще не хочет верить, что она предала его.
Он вновь стал допрашивать Беренгара. Что может иметь значение, кроме той ночи? И вновь в нем закипела ярость.
– Она была так настойчива в своем желании уйти в лес, – спокойно держал ответ перед Ролло Беренгар. – Было в ней, правда, нечто странное. Тогда я думал, что лунный свет помутил ее разум…
– Короче!
Беренгар пятерней сгреб волосы с глаз. Вздохнул. Рассказал опять, как Франкон воспротивился отдать ей Гийома. И тогда она просто кинулась в чащу.
– А ты? Где был ты, ее охранник, в это время?
– Я пошел сменить часовых, а когда…
– Да заберет тебя Хель![25] – воскликнул Ролло. – Зачем тебе было менять часовых, кого стеречь, если не мою жену?
Беренгар вдруг не нашелся, что ответить. Возможно, просто сработала укоренившаяся привычка все доводить до конца. И ведь с Эммой был Оттар, ей ничего не могло угрожать, когда рядом такой герой. Однако Оттар был убит таким образом…
Ролло вдруг резко сгреб его за скрещенные на куртке ремни.
– Получается, Оттар более верен мне, чем ты, раб?
Слово «раб» хлестнуло викинга, как кнутом. Он вырвался.
– Даже конунгу не позволено так оскорблять свободнорожденного и…