«Ты придешь за мной. Ты меня любишь. И я нужна тебе. У нас есть сын, который станет нашим наследником. От законного брака. И ради этого я решилась на побег. Я спасу твою душу. Ты вынужден будешь согласиться. А если нет?»
Опять те же тревоги и волнения. Те же вопросы, какие она целый день задавала своим безответным слушателям: реке, ветру, дороге, небу.
Подошел Ги. Принес ей поесть – несколько лепешек, мясо, бурдюк с вином. Она поблагодарила его кивком.
– Ты рада, что стала свободной?
Он не понимал ее сердитого взгляда. Ей наконец удалось сбежать, а она печальна, как пленница. Ги не хотелось верить, что она так тоскует по этому варвару. На ее щеке видна слабая полоска давнего шрама, а у виска – свежий синяк. Нет, она, такая гордая и нежная, не может тосковать по своему мучителю. Скорее – по сыну. Как же это вышло, что она пришла в лес без сына?
– Мне не дали его, – только и ответила она на его вопросы. – И, пожалуй, я рада, что так произошло.
Он совсем ее не понимал. Чувствовал, что ей сейчас не до него. Молча расстелил ей свой плащ. Ночь теплая, если не сказать душная. Ничто не предвещает непогоды. Решено спать под открытым небом. Конечно, это не ночлег для принцессы, но ведь когда-то она запросто спала и на каменном дольмене.
– Ты помнишь ту ночь?
Да, она помнит. Но слишком устала, чтобы об этом говорить. Он отошел к огню. Поправил на бедре меч, с которым уже привык не расставаться. Воины относились к нему, как к своему. У него был вид, как у воина, несмотря на темную сутану и крест. Однако когда он отошел в сторону и, опустившись на колени, стал молиться, никто не поспешил примкнуть к нему.
Эмма, подложив кулак под голову, смотрела на Ги. При свете костра его лицо со шрамом казалось ей незнакомым. И все же это был тот же монашек Ги с его религиозным пылом, какой полюбил ее за одну ночь в лесу близ Святого Гилария. Аббат из Суассона, который бросил ради нее все. Обычно Эмма гордилась, если ей удавалось пленить кого-то.
Но Ги… Возможно, у Эммы было перед ним чувство вины. Он был, как Атли, и любовь к ней принесла ему лишь душевный дискомфорт и страдания. Однако Эмма уже научилась ценить тех, кто ей предан, ведь, пока Ги с ней, она могла не волноваться. Так бы она, наверно, в безопасности и прожила жизнь с ним, если бы в ее судьбу, как смерч, не ворвался Ролло.
Хотя… Вряд ли бы их жизнь с Ги была бы счастливой. Ги, с его поклонением религии, и она, так любящая жизнь с ее буйством и страстями, не стали бы идеальной парой. И покой подле Ги не удовлетворял бы ее. Она бы затосковала от спокойной жизни, ибо, чтобы любить в полную силу, ей нужна борьба. Она ничего не может поделать с собой. Ее душа подобна быстрой форели, играющей в шумном потоке среди скал, которая в тихой заводи погибает.