– Пустое, Рагнар. Зачем она была нужна тебе? Она была уже стара. К тому же продалась франкам.
– Что ты понимаешь? – вспылил датчанин. – Снэфрид была настоящей наездницей волков,[55] она была не такая, как все. И у меня больше не будет подобной женщины.
Он снова застонал. Геллон пожал плечами. Порой он не понимал Рагнара. Что за удача – путаться с нечистью? Он даже сплюнул, отошел. Из мрака приблизился огромный Олаф, свалил у ног конунга целую кучу копий.
– Вот, насобирали на склоне. Будет чем пускать изморозь ран[56] христианам.
Какой-то шум на дальней площадке холма привлек их внимание. Оба заспешили туда. Оказалось, викинги обступили светловолосого подростка в темной одежде.
– Забери меня Локи, если это не Риульф, – узнал паренька Олаф. – Всемогущие Боги! Как ты здесь оказался, сынок?
– Ну и вонища же здесь, – усмехнулся Риульф. Чувствовал себя героем и был рад оказаться среди своих.
– Не тяни, – встряхнул его Геллон. – Как ты пробрался сюда?
Тогда Риульф рассказал, как висел над кручей, готовый в любой миг сорваться, как опасался, что его собьет стрелой свой же часовой. А когда залез на гору падали, его так и стало выворачивать наизнанку, пока его, скорчившегося в спазме, не обнаружил один из часовых. Еще удача, что не убил сразу.
– Все это хорошо, – сказал Геллон, – но спрашивается, за каким демоном ты лез сюда?
Это даже обидело Риульфа.
– Не за каким, а за какими. За вами самими – разрази вас гром!
Он старался говорить, как бывалый воин, но с его ломающимся голосом это вышло столь забавно, что викинги невольно засмеялись. В царившую на холме мрачную атмосферу это внесло некоторое облегчение, однако Геллон остался серьезен. С силой сжал локоть паренька.
– Клянусь своим смертным часом, ты сейчас все выложишь или я выпущу тебе кишки и скажу, что так и было.
Риульф почувствовал обиду. Огляделся.
– А где Ролло? Я буду говорить только с ним.
– Кровь Локи! Ты меня злишь, щенок. Откуда здесь взяться Ролло? Его здесь нет.
– А… Ну, тогда…
– Что тогда? Ты будешь говорить?
Геллон резко встряхнул мальчика, но за него вступился Олаф.
– Погоди, Глум. Мальчишка пажом был, при дворе вращался и к такому обращению не привык.
Он поставил Риульфа перед собой, заговорил с ним спокойно. И тогда мальчик поведал, что забрался на кручу с единственной целью, чтобы предупредить викингов, что если они хотят спастись, то необходимо это делать прямо сейчас, когда франки перепились и многие спят.
Тут даже Геллон заулыбался. Приятельски взлохматил мальчишке чуб.
– Прости, сынок. Ты настоящий храбрец, а я был не прав по отношению к тебе.