Эмма всегда чувствовала себя грешной и слабой рядом с аббатисой. И вместе с тем в ней от таких речей просыпался гнев. Особенно когда она замечала, что мать Стефания всячески старается задеть не только ее, но и Геновеву. Ее явная недоброжелательность так и сквозила в речах, когда она придиралась к сестре-целительнице.
– Почему вы терпите все это? – однажды спросила она Геновеву после ухода аббатисы.
Монахиня погрузила пальцы в кучу пахнущей травы, растерла сухие стебли. Чистый, пряный аромат иссопа разнесся по комнате, словно очищая воздух от духа язвительной настоятельницы.
– Дело в том, дитя мое, что несколько лет назад шартрский епископ назначил меня на место аббатисы Святой Магдалины, да и сестры поддержали этот выбор, хотя сестра Стефания всеми правдами и неправдами стремилась возглавить аббатство. Я отказалась от сией должности, поэтому настоятельницей все же стала Стефания. Однако ей трудно простить мне, что я в чем-то обошла ее.
– Но отчего же вы отказались? – недоумевала Эмма. – Ведь слава ваша далеко разнеслась за пределами монастыря, люди приезжают за многие лье, чтобы предстать перед вами и поведать о своих болях и тревогах.
– Иссоп, – произнесла Геновева, словно не слыша вопроса Эммы, – помогает от бронхиальной астмы, исцеляет воспаление горла, а сваренный с медом, лечит от плевритов.
– Вы не желаете отвечать, матушка?
Геновева вынула руки из кучи сухой травы и отряхнула над столом пальцы.
– Я уже нашла себе дело в этой жизни. Я врачую людей, и это приносит мне удовлетворение, даже, сказала бы, успокоение. А должность настоятельницы требует большой ответственности, забирает много времени. А слава положения… Что ж, это все уже было в моей жизни, и я не желаю вновь позволять честолюбию и властности воцариться в своей душе, посеять в ней суету и волнения.
Значит, молчаливая сестра Геновева когда-то занимала должность более почетную, нежели высокий пост аббатисы монастыря. А ведь быть настоятельницей в своих владениях весьма почетно. Настоятельница по-своему управляет землями, виллами, деревнями, феодалами; она по своему усмотрению заключает торговые сделки; она имеет полную власть в своих землях и никому, кроме епископа, не подчиняется. И все же когда-то Геновева занимала более высокое положение.
В глазах Эммы был явный вопрос, но монахиня словно не замечала немого ожидания ответа.
– Тебе пора на прогулку, Эмма. Думаю, ты достаточно окрепла и мне уже незачем сопровождать тебя.
Конец сентября был на диво прекрасен. Эмма подставила лицо неярким лучам солнца. Потом осторожно стала спускаться по ступенькам деревянной галереи. Она уже хорошо изучила монастырь Святой Магдалины. Это было богатое владение, которому по традиции покровительствовали дамы из королевского рода франков.