Ролло идет на союз с ее заклятыми врагами – мужчиной, который издевался над ней, и женщиной, которая хотела ее убить. И он не понимает ее гнева, он унизил ее при всех, был груб, и… Она охнула, склонившись почти пополам от новой резкой боли, и поняла, что ее время пришло.
Первой ее мыслью было кинуться за Ролло, но она удержала себя. Помнила свою клятву Франкону и испытывала мстительное чувство. Она ничего не сообщит Ролло. Пока. Она крестит своего ребенка, и Ролло вынужден будет смириться. Это будет ее ответ на нанесенное сегодня оскорбление.
На лестнице раздались перезвоны струн. Появился паж Риульф с лирой. Замер, увидев скорчившуюся у стены Эмму.
– Госпожа…
Она заставила себя выпрямиться. Сказала как можно спокойнее:
– Вели приготовить носилки, Риульф. Я отправляюсь в аббатство Святого Мартина за мостом.
Носилки плавно покачивались на плечах сильных рабов. Сквозь задернутые занавески долетали звуки города – гомон голосов, плеск реки, цокот подков. Эмма полулежала в носилках и кусала до крови губы от приступов резкой боли. Порой даже стонала и с силой сжимала руку перепуганного Риульфа. Мальчик уже догадывался, в чем дело.
– Госпожа, мы должны оповестить конунга. Вам не следовало сейчас уезжать.
Она только отрицательно замотала головой и с такой силой сжала руку мальчика, что он вскрикнул.
– Нет, Риульф, нет, – зашептала она, когда боль на минуту отпустила. – Ты доставишь меня к епископу Франкону, а затем вернешься и вызовешь Сезинанду. Но больше не смей говорить никому ни слова. Я приказываю – никому!
Она так спокойно вышла из носилок и прошла в покои Франкона, что никто ничего не заподозрил. Франкон встал от стола, где он трапезничал в компании Гунхарда, удивленно взглянул на Эмму, вытирая блестевшие жирные губы.
– Рад приветствовать вас в нашей обители…
Он еле успел подхватить ее. Все тотчас понял.
– Гунхард, проследи, чтобы никого не было на переходе в баптистерий.[9] И позови повитуху, что мы поселили во флигеле.
Сезинанда явилась недовольной. Она только покормила ребенка и собиралась присоединиться к пирующим, когда явился Риульф с приказом от Эммы явиться в аббатство Святого Мартина. Сезинанда уже знала о ссоре на пиру между супругами и что рассерженная Эмма покинула дворец и считала, что вызов Эммы является одной из очередных прихотей подруги.
Однако когда ее провели в пустой баптистерий и она увидела мечущуюся на шкурах поверх охапки сена, как простая вилланка, Эмму, она переменилась в лице.
Возле Эммы хлопотала повитуха, прямо за колонной на плитах развели костер. На нем кипятилась вода. Рядом стоял еще один остывавший котел с водой. Епископ Франкон бродил вдоль бассейна под куполом базилики, бормотал молитвы. Приор Гунхард колол коленья на щепы, подбрасывал их в огонь.