– Почему вы бежите? Вы же дали согласие! Я ведь буду оберегать вас и сделаю статую Мадонны, которая поразит мир. Не плачьте, говорю вам!
Она и не заметила, когда разрыдалась от страха и отчаяния. Он удивленно глядел на нее. Но Эмма с ужасом видела, как его стало трясти неестественной дрожью. Он протянул к ней руки, глядел на нее, и она словно бы приросла к месту. Просила умоляюще, твердя:
– Не надо, не надо, не надо…
В тот миг рядом оказался Седулий. Загородил ее.
– Я умоляю тебя, Видегунд, мальчик мой… Отпусти сию женщину. Она не святая, она – человек, которому нужно солнце. Ради Господа, принявшего муки за всех нас, заклинаю…
Он не договорил, когда Видегунд вдруг закричал не своим голосом:
– Это все ты! Ты! Я ведь все объяснил ей. Она меня поняла. А ты… Ненавижу!
Он вдруг схватил Седулия за рукав ризы, рванул. На узком карнизе было мало места. Аббат потерял равновесие, стал падать, инстинктивно хватаясь за руки Видегунда.
Упавший факел лежал на самой кромке карниза, слабо мигая, и трещал от влаги. И при этом свете Эмма видела, как падающее тело Седулия качнуло Видегунда, и тот тоже, потеряв равновесие и опрокинув лодку, вслед за аббатом упал в черную воду подземной реки. На какой-то миг они оба исчезли. Потом на поверхности показался Видегунд и совсем недалеко от него – Седулий. Аббат шумно барахтался, поднимая брызги и ловя ртом воздух. И Видегунд поплыл к нему.
В следующее мгновение Эмма не поверила своим глазам. Пальцы Видегунда сошлись на горле отца, и они оба вновь исчезли под водой.
Света было недостаточно, но она все же смутно видела, как они всплыли вновь, но сумасшедший, навалясь всем телом, вновь увлек вырывающегося настоятеля под воду. Это было невероятно – он топил его! Сын убивал своего отца!
– Нет! – закричала она и, едва ли осознавая, что делает, кинулась в воду.
Вода была ледяной, сковывающей все члены. Она вынырнула, оглядываясь. Услышав у поваленной скалы плеск воды, поплыла туда.
– Остановись, Видегунд! Не смей. Он же твой отец!
В странном, неестественном полумраке подземелья она еле различала их. Потом услышала сдавленный крик захлебывавшегося водой Седулия. А потом стало тихо. Они исчезли, их не было. Факел, вспыхнув последний раз, угас. Она осталась в темноте, но видела. В мертвенном зеленом сумраке подземелья видела, что ни Видегунда, ни Седулия нет на поверхности. Где-то забулькала вода, но она не могла понять, где. Плавала, пока не заледенела совсем. И тогда ее обуял страх. Она торопливо поплыла назад к карнизу, ей было страшно, она торопилась взобраться на него, но оскальзывалась, цепляясь за мокрые выступы. Ей все же удалось ухватиться за камень, когда сзади раздался плеск.