– Теперь открывай остальные, – приказал Луиджи ледяным тоном, когда газета выпала из ее ослабевших рук. – Читай, что они сообщают!
Прекрасно понимая, что спорить бесполезно, Джесс собрала все три газеты и пробежала глазами сопроводительные статьи. Каждая, с массой многозначительных недомолвок и заезженных штампов, строила догадки по поводу того, почему Моника приехала к знаменитому режиссеру на съемки в Ирландию. Во всех трех статьях случай с Валерио Росси и недавно расторгнутая недолгая помолвка обросли нелепыми измышлениями и подробностями.
Джесс откинулась в кресле и закрыла глаза, пытаясь привести в порядок жуткую сумятицу, царившую у нее в голове. Кажется, бешеная реакция Луиджи на огласку в прессе только подтверждает сказанное Моникой… особенно о том, что Луиджи любит ее, только ее!
– Ну? – поинтересовался он обманчиво мягким голосом, в котором скрывалась угроза.
Джесс распрямилась. В ней начинал закипать такой гнев, какого она никогда еще не испытывала.
– Что я, по-твоему, должна сказать? Уверена, тебе уже известно, что подобные вещи – цена, которую платят за славу люди вроде тебя.
– А какую цену ты, Джесс, запросишь за предательство? – прорычал он с уже нескрываемой угрозой в голосе.
Джесс, чья злость, казалось, уже готова была выплеснуться наружу, сжала кулаки. Подумать только, она еще когда-то сомневалась в других мужчинах, к которым ее влекло! Да они были просто ангелами по сравнению с этим чудовищем, которому она в конце концов отдала свою любовь! Луиджи был просто беспринципным развратником, которому хотелось и съесть свой пирог, и сохранить его одновременно, и который… внезапно поток ее гневных мыслей остановился.
– Луиджи! Моника знает, что я здесь с тобой? – спросила она, стараясь казаться равнодушной.
– Если и не знала, то сейчас знает, – бросил он. Его прищуренные глаза смотрели на нее с нескрываемым подозрением. – Твое имя несколько раз всплывало в нашем утреннем разговоре… хотя, смею утверждать, она все равно бы так или иначе узнала об этом из прессы в ближайшее время.
Джесс вскочила, кипя от гнева.
– И ты имеешь наглость спрашивать меня о цене предательства? Меня еще очень удивляло, что у тебя сохранились остатки совести, но теперь, когда поднялся весь этот шум, не пытайся свалить свою вину на меня! Достаточно, что мне придется жить с сознанием того, что я была настолько глупа, чтобы позволить себе попасться на удочку лживому донжуану. Так что и пытаться не смей втянуть меня в решение своих проклятых проблем, неважно, в чем они заключаются, связаны ли с нежелательной для тебя и твоей несчастной подруги оглаской, или с тем, что она может обнаружить, на что ты способен за ее спиной!