Дальнейшие несколько дней действительно выдались напряженными. Здоровье Томаса оставляло желать лучшего, еще два раза к нему пришлось вызывать доктора Паттерсона. Но к концу недели Томас почувствовал себя бодрее и вновь понемногу начал заниматься делами поместья.
С Ником у Бетси отношения по-прежнему оставались прохладными – если можно так назвать почти полное отсутствие общения. Убедить его в том, что она безопасна, Бетси не сумела. Для этого требовался не один разговор, а Ник упорно не шел на контакт. Он вообще не показывался на глаза. Увидеть его можно было лишь за столом, во время завтрака, ланча или ужина.
По истечении недели в поместье позвонил Джим.
Так получилось, что возле телефона оказалась Бетси. Снимая трубку, она думала, что это доктор Паттерсон хочет узнать, каково состояние его пациента. Однако, услышав другой, но тоже очень знакомый голос, Бетси испытала сильное потрясение. Ведь она долгие семь лет не разговаривала с Джимом.
Впрочем, в этот раз беседы тоже не получилось. От внезапного прилива волнения у Бетси сжалось горло, она не смогла выдавить ни слова и передала трубку подошедшему Томасу.
Но как ни была потрясена Бетси, от ее внимания все же не укрылся тот факт, что Томас как будто не сообщил Джиму о ее присутствии в Рокки-Брук. Старик сказал только, что у него немного шалит сердце.
Бетси не понравилось то, как сильно подействовали на нее звуки голоса человека, в которого она была когда-то влюблена. Вообще, эффект был странным – голос Джима показался ей одновременно и знакомым, и чужим. Общее же впечатление было таково: похоже, Джим стал еще увереннее в себе, чем прежде.
– Ты забыл сказать Джиму, что в его доме нахожусь я, – борясь с волнением, произнесла Бетси, когда Томас закончил разговор.
Тот недоуменно нахмурился.
– Правда?
– Да, – кивнула Бетси. – Я все ждала, когда ты это скажешь, но в конце концов вы с Джимом попрощались, а ты так ничего и не сказал.
Томас задумался, но лишь на мгновение.
– Так ведь Джиму известно, что ты здесь. Разве не ты первой подошла к телефону?
– Верно, но… – Едва начав, Бетси умолкла. Ей неловко было признаваться в том, как сильно подействовал на нее голос Джима.
– Да? – поощрительно произнес Томас.
– Ну, я… немного растерялась… и ничего не сказала.
– В самом деле? Надо же… Что же это ты так?
Чувствуя, что краснеет, Бетси отвела взгляд. Она могла бы рассказать Томасу, как неловко чувствует себя в доме Джима, зная, что не должна здесь находиться. Но как объяснить желание поставить Джима в известность о том, что она гостит в его доме? Томас непременно начнет докапываться до истоков подобной щепетильности, и тогда выяснится, что Джим вовсе не так безразличен Бетси, как она утверждает.