Но вот таблетка во рту, под языком — облегчение, шорохи разговоров, и опять полная томления неизвестность.
Все равно приходилось ждать. Сначала одного, потом другого — все время чего-то ждали. Лихорадка ожидания отнимала силы. Бессчетное число раз, как заведенная, Аня взглядывала на часы.
«Скорая» не ехала минут пятнадцать. Потом прибыли две сразу, одна за другой: обычная и реанимация. Появились люди в белых халатах с пластиковыми баулами в руках. Следуя за провожатыми, врачи шли быстрым шагом и припустили рысцой, когда увидели на сцене тело.
— Сердце остановилось. Не знали, что делать, — устремился навстречу им Тарасюк. — Мы качали сердце, — он показывал как. — Я сделал искусственное дыхание. Методом рот в рот.
С профессиональным бесстрастием на лице врачи выслушивали объяснения и кивали, будто давно предвидели такое несчастье и все несчастья вообще. Они не подтверждали и не отрицали никаких предположений. Они разворачивали приборы, тянули провода, раскрывали свои баулы. Увесистые чемоданчики содержали в себе десятки самых лучших, проверенных средств. Блестели ампулы.
Шприц. Укол.
— Он наглотался своих же таблеток, я видела. Сама видела, — повторяла Надежда Соколова. — Вон на рояле, там, упаковка.
Видела не только Соколова. Врачи заволновались:
— Как это могло быть?
Пожилая врачиха в очках повертела разодранную обертку лекарства.
— Мятные таблетки, — сказала она, глянув поверх очков. — Он, выходит, сосал мятные таблетки. Мята, накапанная на сахар.
Соколова, как одураченная, молчала.
— Сахар с ароматом мяты, — настаивала врачиха, словно ожидая, что ее поправят. — Он это в кофе клал? Вы видели?
— Там было… вроде бы, что-то еще. Здесь лежало, — не столь уже убедительно возразила Соколова.
— Нитроглицерин! — Куцерь услышал разговор. — Я положил ему таблетку под язык.
— Атенолол, — нейтрально заметил Чалый. — Может, еще атенолол. Он регулярно его принимал.
— Тогда он накидал себе атенолола! — сейчас же разволновалась Соколова.
Чалый перенял у врачихи упаковку мятных таблеток, повертел и, ни слова не обронив, мрачно бросил ее на поднос. Порывшись в карманах, Куцерь нашел тем временем тюбик нитроглицерина и кинул его рядом — на рояль. Врачиха сказала примирительно, никого ни за что не упрекая:
— Ну, будет анализ крови.
— А если промыть желудок? — не унималась Соколова.
— Человек без сознания. Это пока невозможно. Только в стационаре.
— Отравили… — Толстая женщина в синем халате, зацепив пальцами зубы, зажала рот и смотрела на Соколову, на врача так, словно сама не понимала, что такое она сейчас сказала.