– Трех, моя очаровательная амазонка. Не надо передергивать факты. Кроме того, первый из них вы выпили на голодный желудок, а это не самая мудрая идея.
– Интересно! – возмутилась Нора, аккуратно привалившись к дверному косяку. – Сам же мне его принес, а теперь обвиняет в алкоголизме!
– Нора, вы случайно не журналист? У вас просто врожденный талант передергивать факты. Я вас и не думал ни в чем обвинять… Впрочем, сердись дальше. У тебя это так очаровательно получается.
Он чуть качнулся вперед, и Нора вдруг ощутила, что находится в объятиях Прекрасного Принца, прильнувшего губами к ее губам. В первый момент она хотела его оттолкнуть и даже подняла руки, но жест протеста плавно трансформировался в объятия, и Нора застонала, прижавшись к мужчине всем телом.
Руки Каннингема напряглись, все сильнее сжимая тонкий стан девушки. На мгновение он оторвался от ее губ и, отстранив Нору от себя, внимательно посмотрел ей в глаза. Прочтя в них призыв, он плавно, словно в танце, повел ее в темноту комнаты.
Чудом не упав и ничего не уронив, они добрались до кровати и опустились на нее, продолжая обниматься.
Все происходило в полной тишине, слышалось только тяжелое дыхание Каннингема да стоны Норы, извивающейся от страсти под тяжелым мужским телом.
Утолив первый сексуальный голод, они немного успокоились и смогли до конца раздеться, бросая вещи на пол, а потом снова слились в единое целое.
Нора, словно одержимая, отдавалась его ласкам. Это была ночь ее триумфа, и она гнала от себя мимолетные мысли о том, что завтра они, возможно, сильно пожалеют о содеянном.
Наконец, совершенно истощив свои силы, Ричард скатился с нее и распластался на влажных скомканных простынях.
– Дик, – тихо позвала Нора, – это сказка, сон или явь?
– Это прекрасная греза, дорогая, – также шепотом откликнулся он. – Ты потрясающая любовница, тебе об этом никто не говорил?
– Ты первый, – ласково рассмеялась она, – потому что с другими мужчинами, которых у меня было совсем немного, я ничего подобного не испытывала.
Она замолчала, прислушиваясь к тому, как его дыхание становится все более ровным.
– Послушай, Дик, но ведь мы ничего плохого не сделали, правда? Нам не о чем будет завтра жалеть?
Но в ответ раздалось только посапывание, и девушка почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри.
Ты добилась того, чего хотела, убеждала ее циничная сторона ее души.
Но ведь я не хотела, чтобы все кончилось вот так, плакал в ней романтик.
А ты что, думала, что он полюбил тебя? – издевался циник. Ты же повела себя как доступная женщина, и он, как нормальный мужик, воспользовался твоей податливостью.