Она подскочила на кровати, натянув одеяло до шеи, и только нерешительно потянулась к обнаженной мужской груди, чтобы проверить свои предположения, как вдруг рука неподвижно лежавшего человека метнулась вверх и перехватила ее ладонь.
Нора тихо пискнула от неожиданности и попыталась вывернуться, но ее словно тиски держали.
Мужчина приоткрыл один глаз и, хитро улыбнувшись, проговорил, косясь на немного испуганную девушку:
– А я уже почувствовал себя экспонатом музея мадам Тюссо. Ощущение довольно забавное. Лежу, понимаешь, и гадаю, о чем она думает. Может, никак не вспомнит, как меня зовут? А уж когда ты ко мне потянулась – все, думаю, за покойника приняла. Или я ошибся?
– Джефри, прекрати! – прикрикнула Нора, расплываясь при этом в улыбке. – Ни за какого покойника я тебя не принимала.
– А за кого?
– Ну… Ты будешь смеяться…
– Давай-давай, я сегодня склонен всему верить.
– За привидение…
– Упс! – Тут уж у Джефри открылись оба глаза, и он захохотал от всей души. – За кого меня только не держали… Но чтобы за привидение!..
– Ну вот, а обещал не смеяться…
– Да я и не смеюсь, – заявил Джефри, изо всех сил борясь с остатками приступа веселья. – Но за такие кошмарные ассоциации я требую сатисфакции.
– Мне подать тебе кофе в постель?
– Э нет, из постели я тебя как раз и не выпущу. Но коли уж меня рассматривали, как восковую фигуру, то требую соблюсти паритет.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что ты должна оставить в покое это ужасное одеяло, в которое закуталась, как арабская невольница, и дала полюбоваться на свои груди. Судя по тому, что я ощущал ночью губами и ладонями, они само совершенство, и я хочу вволю на них полюбоваться. Ну же?
Он отпустил ее ладонь и расположился на подушках с максимальным комфортом, ласково глядя на то, как зарделась Нора под его взглядом. Девушка и на самом деле была в смятении. Одно дело – ночью, на волнах страсти, предаваться любви с мужчиной, а другое… Вот так, за здорово живешь, сидеть перед ним голой при свете дня? Она колебалась, с ужасом чувствуя, как с каждой минутой промедления это становится сделать во сто крат тяжелее.
Джефри заметил ее мучительные колебания и, мягко покачав головой, сел на постели.
– Нора, Нора… Глупая ты девчонка… Вот уж не думал, что в тебе такой запас ханжества… Ты что, меня стесняешься?
Ее щеки горели, словно на зимнем ветру.
– Да, – прошелестела она в ответ.
– Мы ведь с тобой теперь одно целое?
– Да…
– Тогда можно я тебе помогу?
Он протянул руки и, взяв ее ладони, вцепившиеся мертвой хваткой в одеяло, медленно, но решительно потянул их вниз, открывая красиво очерченную грудь с розовыми бутонами сосков.