— Ну, Лунин, мы ждем, — поторопила Ольга Борисовна. — Пиши.
Но прежде чем писать, стоило хоть приблизительно выяснить, на что должно быть похоже неполное предложение. И Павел, преданно посмотрев в глаза портрету Ивана Сергеевича Тургенева, сказал:
— Неполное предложение — это такое предложение, в котором чего-то там не хватает.
Выдавив из себя это, бедный Луна наконец оторвал взгляд от Тургенева и уставился на Ольгу Борисовну.
— Вполне справедливое заключение, — кивнула та. — Вот я тебя, Лунин, и прошу проиллюстрировать собственные слова конкретным примером.
— Да это пожалуйста, — вид у Луны сделался такой жалкий, что Иван и Герасим одновременно поняли: друг нуждается в срочной и оперативной помощи.
Оба мальчика сосредоточенно зашелестели страницами учебников. Вскоре нужный параграф был найден. Их маневры не укрылись от Луны. И он показал им взглядом, что отнюдь не отказывается от подсказки.
Найдя примеры неполных предложений, Иван и Герасим одновременно стали подсказывать разные фразы.
«Чувствуете вы теперь боль? — усиленно шевелил губами Герасим. — Теперь очень небольшую». А Иван тоже одними губами твердил: «Как тебя зовут? — Меня Аночкой».
Луна пожал плечами. Он ничего не понял. Герасим свирепо прошипел Ивану:
— Замолчи. Я сам. Иначе до него ничего не дойдет. — И Муму вновь усиленно заработал губами: «Чувствуете вы теперь боль? — усиленно шевелил губами Герасим. — Теперь очень небольшую».
Луна разобрал только слово «боль». И в полном недоразумении вытаращился на Герасима. Тот хотел повторить попытку, но Ольга Борисовна прикрикнула:
— Каменев! Перестань подсказывать.
Луна с досадою махнул рукой и отвернулся к доске.
— Ну что? — Учительница вышли из-за стола. — Как вижу, ты ничего не приду…
Над головой у Луны раздался какой-то странный звук. Будто внезапно лопнула туго натянутая струна. Позже Павел не мог объяснить, каким чудом успел вовремя среагировать. Сверху прямо на них с Ольгой Борисовной стремительно низвергался портрет Пушкина в тяжелой раме. Тучный Павел взмыл в воздух и мощным ударом, которому позавидовал бы даже профессиональный волейболист, отбил портрет в сторону.
Александр Сергеевич, резко изменив траекторию, устремился к окну, однако не долетел и с грохотом и звоном битого стекла грохнулся об пол.
Ольга Борисовна какое-то время немо взирала на происходящее. Потом рот у неё раскрылся, и она исторгла тоненький пронзительный визг. Это и вывело класс из полного оцепенения. Ребята с криками: «Ольга Борисовна! Ольга Борисовна!» — кинулись к учительнице.
Та, казалось, совершенно не замечала возникшей вокруг неё суеты и продолжала истошно вопить на одной ноте.