Сверху на сцену начали, словно ангелы, спускаться Ромео с Джульеттой. Однако до конца они так и не опустились, а вместо этого стали порхать, как две гигантские бабочки.
— А я вот думаю, что с ними будет, если лонжи вдруг оборвутся? — кровожадно изрек маленький Темыч.
— Типун тебе на язык, — ужаснулась Таня.
— Безобразие, — разворчался Темыч. — Брать такие деньги за такое дурацкое представление.
— Можно подумать, что ты, микроспора, хоть копейку за билет выложил, — вмешалась Моя Длина. — Пошел на халяву, вот и сиди.
— Ну, как тут все развивается? — возник в конце ряда Марат Ахметов. — А, ну пропустите, — начал он протискиваться к. Компании с Большой Спасской.
Вскоре он плюхнулся рядом с Моей Длиной.
— Ну, Марат, познакомился? — пристал к нему Лешка.
— Ушла, — махнул рукой тот.
— Вон она, твоя цыпа, порхает, — воздела указательный палец Моя Длина.
Какое-то время Марат завороженно следил за полетом Валькирии Прошечкиной. Затем сообщил Пашкову:
— Ничего. Скоро я с ней познакомлюсь.
— Да ты ведь ее не догнал, — счел своим долгом напомнить Пашков.
— Как говорит мой предок, в любви и в бизнесе самое главное — упорство и натиск, — сообщил Марат.
— Твоему предку виднее, — ответил Пашков.
Отец Марата, Хамитяй Хамзяевич Ахметов, еще несколько лет назад работал носильщиком на Курском вокзале. Затем ему удалось сделать какую-то не совсем ясную, но поистине головокружительную карьеру. Теперь Ахметов-старший даже на родительские собрания в две тысячи первую школу подкатывал на собственном «Роллс-Ройсе», который сопровождал джип с личной охраной. Кроме того, поговаривали, что у Хамитяя Хамзяевича был теперь остров в Тихом океане и множество другой недвижимости как в России, так и за рубежом…
Спектакль продолжался. На сцене по-преж нему порхали, плясали, пели и произносили монологи. В явный диалог никто из актеров упорно не вступал. Видимо, это не укладывалось в концепцию Генриха Прошечкина. Десятый «Б» начал откровенно скучать. Даже Андрей Станиславович и Светлана Сергеевна тихо завели какой-то свой разговор.
Правда, среди остальной публики находилось немало фанатов российского концептуального авангарда. Они постоянно хлопали. А порою с восторженными придыханиями отмечали «несомненные художественные находки режиссера».
Вдруг десятый «Б» с изумлением заметил, что на сцену из-за кулис вышел новый персонаж, который явно не имел никакого отношения к спектаклю Прошечкиных. Впрочем, остальная публика этого не поняла. И с прежним восторгом наблюдала за развитием «тонкого современного концептуального замысла». Ребятам же, равно как и Андрею со Светланой, было чему удивиться. Они хорошо знали вновь прибывшего. Человек с испещренным глубокими шрамами лицом служил у Хамитяя Хамзяевича Ахметова в должности старшего охранника. Звали его Олесь Убейволк. И тот, кто хоть один раз с ним сталкивался, знал: этот шутить не любит.