Они вошли в узкую, как пенал, гримерную. Там царил беспорядок.
— По-моему, следы борьбы налицо, — тихо проговорила Таня.
— Неправда, — ответила Валькирия. — Во-первых, Инга Турундаевская всегда оставляет гримерную в таком виде, словно по ней пронесся какой-нибудь цунами. А сегодня еще тут с утра милиция шуровала. Улики искали.
— Машка! — вспомнилось вдруг Олегу. — А вы ведь вчера после спектакля сюда заходили, чтобы Ингу поздравить. Ты не помнишь, как тут все выглядело?
— Мы заглянули, — ответила девочка. — Видим, дверь открыта, а никого нет. И одежды Ингиной не видно. Вот мы и решили, что она ушла.
— Они решили! — с осуждением поглядел Олег на Школьникову. — Значит, теоретически Инга еще могла какое-то время оставаться в театре. Кстати, — повернулся он к Валькирии, — почему дверь не была заперта?
— Обычное дело, — ничуть не удивилась девушка. — Наверное, Инга хотела, чтобы костюмерша привела все в порядок к следующему спектаклю.
Ребята внимательно обследовали гримерку. Однако и тут ничего примечательного не обнаружилось.
— Можешь запирать, — сказал наконец Олег.
— Ну, а теперь куда? — посмотрела на него Валькирия.
— Ума не приложу, — потер пальцами лоб Олег.
Из противоположного конца коридора послышался громкий голос.
— Вы меня просто без ножа зарезали! — раздраженно орал какой-то мужчина. — Я говорил ей: «На кой черт тебе сдался этот спектакль?» Как чувствовал, что хорошим это не кончится.
— Да перестань, Гера, — услышал Олег голос Генриха Прошечкина. — Я же не виноват, что она пропала!
— А я виноват? — взвыл мужчина. — Ведь миллионы в фильм вложены. И вот сегодняшний день уже псу под хвост. А дальше что?
Если ее вообще не вернут? У нее ж в фильме главная роль! И три четверти материала уже отснято!
Тут оба мужчины вывернули из-за угла коридора. Маленький толстый и лысый Прошечкин семенил рядом с худым, как жердь, длинноносым блондином. Увидев ребят, оба застыли на месте.
— Это еще что за делегация? — обратился к дочери Генрих Прошечкин.
— Ты не узнал Олежку? — указала Валька на мальчика в очках. — Он и его друзья пришли поздравить меня с дебютом. Посмотри, какие чудесные розы!
— Как хороши, как свежи были розы! — пропел длинноносый блондин.
— Мне бы твои проблемы, — сказал дочери Прошечкин. — И вообще, чего вы тут, на задворках, болтаетесь. Валюша, отвела бы их хоть в буфет.
— Пошли! — извлек из кармана пухлый бумажник Марат. — Всех угощаю!
— Во, молодежь пошла, — с завистью поглядел на Ахметова худой длинноносый блондин. — А мы-то, Гена, в их годы вагоны по ночам разгружали, чтобы девушек потом в кафе пригласить.