– Кейт, ты не должна так говорить о моей невестке.
– Она также моя бывшая подруга. Очень давняя и близкая. Уж кто, как не я, могу говорить о ней все, что думаю!
Арлет помолчала.
– В таком случае, Кейт, я не вижу больше причин принимать вас в этом доме.
– Вы меня выгоняете?
– Просто прошу не беспокоить нас больше своими визитами.
– Вы так ничего и не поняли! Ведь я говорила вам чистую правду!
– Кейт, – вкрадчиво и даже ласково сказала Арлет, – ваша правда все равно ничего не изменит. Это во-первых. А во-вторых, я настаиваю, что у каждого правда – своя. Всего хорошего, Кейт.
– Вы хотя бы можете сказать, где мне искать Жана? – не давая ей закрыть дверь, проговорила Кейт.
– Нет, моя дорогая. Он просил его не искать. Он вас не любит… И не хочет. Уходите!
Кейт отшатнулась от захлопнувшейся двери. А главное – от ее слов. Все предыдущие унижения были просто булавочным уколом по сравнению с этим. Сейчас она чувствовала, будто ее ударили обухом по голове.
Итак, мама Жана, разумная, добрая, тонкая и глубоко интеллигентная женщина, выставила ее за порог. Сам Жан не хочет ее видеть. Что же ей делать? Пойти и съесть смертельную дозу любимых круассанов? И Кейт впервые за всю свою жизнь потянуло задать этот вопрос отцу.
– Ты вешаешься ему на шею, а он тебя знать не хочет! – вынес тот свой вердикт. – Но если он тебя всерьез чем-то обидел, то скажи, я набью ему физиономию!
Кейт пожаловалась, что мечтала бы сама набить ее, да негде взять, и тут отец огорошил:
– А мы виделись сегодня утром. Он закупает в нашем супермаркете продукты. Говорит, готовится к банкету на своей базе. Они тут встречают Новый год.
– Папа! Папа! Я буду не я, если завтра не прилечу к вам! Пока!
…Зажмурив глаза от смущения и стыда, она прямо из аэропорта пошла к Бернару и напомнила о его обещании. Билет на ночной рейс лежал в кармане, и вдруг Кейт осенило: она же не сдала зачеты! Значит… только один человек может помочь. Это, конечно, неслыханная наглость, но у нее нет выхода. Как ни странно, Бернар, который, по ее разумению, должен был обидеться, сказал, что после новогодних праздников он все уладит.
В окружении однокурсников Кейт они снова говорили на «вы»:
– Кейт, у вас все в порядке… после того случая в ресторане?
– Да, спасибо. Мне очень стыдно перед вами.
– Пустяки. Он… вас не обидел?
Она вздохнула. Ну в самом деле, ей еще не хватало повесить на Бернара свою неудавшуюся личную жизнь. Чтобы он и ее после праздников уладил. Она улыбнулась своей невысказанной шутке. Бернар приписал ее загадочное молчание и улыбку совсем другим причинам и с явной ревностью в голосе произнес: